Всеобщая история искусств. Искусство древнего мира и средних веков. Том 1

Почитание родоначальника, как основа родового строя, должно было получить особое, таинственное обоснование. Считалось, что родоначальник не только при жизни, но и после смерти продолжает помогать и незримо покровительствовать своему роду. Так постепенно сложился культ мертвых. Животное, которое когда-то служило добычей человека, теперь, наделенное сверхъестественной силой, становится покровителем рода. Каждый род должен был создать символ своего единства; таким знаком его служил «тотем».

Все эти верования получили особенное развитие благодаря анимизму, то есть вере в то, что все предметы обладают душой. Бушмен, видя два воза — один большой, другой меньший, говорит: вот отец и сын. Не нужно себе представлять, что эти слова — всего лишь поэтические образы. Они применяются в прямом смысле. Первобытный человек в период родового строя уже находил новое применение своих сил в деятельной и трудовой жизни, но его сознание было еще насквозь проникнуто ощущением таинственного, необычного («дема»). Он не видел еще различия между сновидениями и действительностью. Он считал болезнь и голод такими же предметами и существами, как оружие или животных. Предметы он не отличал от людей.

Он ютился с семьей и родом в круглых или в квадратных хижинах, построенных из деревьев, или в землянках. Его главное внимание было обращено на жилье для его предков, достойное обиталище для их душ. В новом каменном веке появляются первые памятники монументальной архитектуры из камня: менгиры, дольмены и кромлехи. Особенно широкое распространение они получают с появлением бронзы.

Эти памятники не имеют узко утилитарного значения. Их жизненное оправдание в том, что они служат выражением единства рода, его мощи, стремления людей к значительному и величественному. Размеры эти настолько велики, при этом сами они так несложны по форме, что этими размерами определяется главное впечатление от этих памятников. Они кажутся особенно внушительными, когда рядом с ними виднеется фигура человека. Можно себе представить, с каким чувством собственного достоинства и творческого удовлетворения взирали на эти памятники люди, которые своими усилиями побеждали физическое сопротивление камня и водружали эти камни во славу предкам.

Их назначение не вполне еще разгадано, может быть потому, что самое понимание их не отлилось еще во вполне четкие формы. Менгиры, представлявшие собой огромные отвесно поставленные камни, имели прямую связь с погребениями, но это не были в прямом смысле надгробные памятники. Возможно, что они имели некоторое изобразительное значение, но это не было изображение человеческой фигуры, скорее символический знак, в котором только одна черта человека — отвесное положение его корпуса, его существенное отличие от животного, — была выражена с полной определенностью. Быть может, менгиры и следовало бы относить в раздел скульптуры, но устойчиво водруженный камень, каким является менгир, лежит также в основе архитектуры. Недаром менгиры по своему характеру так близки к дольменам, в которых архитектурное начало выражено еще более отчетливо.

Дольмен обычно образуют два отвесно поставленных камня с положенной поверх них и накрывающей их широкой каменной плитой. В некоторых случаях дольмен был закрыт со всех четырех сторон каменными плитами, иногда сверху насыпался холм, курган; дольмен составлял как бы сердцевину кургана. В истории архитектуры дольмен знаменует важную ступень. Человек впервые собственными усилиями путем нагромождения материала отграничивает пространство; впервые здесь ясно противопоставлены несущие и покоящиеся части; противопоставление это стало основой архитектуры. Внутреннее пространство дольменов было таинственным местопребыванием души предка. Для сообщения ее с миром в стенках нередко оставлялись небольшие круглые отверстия. Из этого недоступного человеку святилища должен был развиться архитектурный интерьер.

Величественный характер архитектурного творчества этой поры выразился в аллеях менгиров и в кромлехах. Выстроенные вереницами огромные отвесные камни открывают взгляду зрелище торжественного порядка (21). Расставленные на равном расстоянии менгиры, видимо, служили обрамлением шествий, совершаемых к месту памяти предка. Архитектура выступает в значении искусства, оформляющего культовое действие. В этом заключалось ее жизненное значение. Вместе с тем в ней сильнее проявляется начало порядка, в первую очередь ритма, начало, которое в тех или других формах стало главной чертой художественного языка архитектуры. При всем том вереницы этих менгиров сохранили и символическое значение, они были как бы подобием живых существ. Недаром на современных снимках они производят впечатление печального шествия сгорбленных монахов с надвинутыми капюшонами.