Вся Агата Кристи в трех томах. Том 1. Весь Эркюль Пуаро

Бойд Каррингтон? Совершенно исключено. Человек, имя которого известно всему миру. Прекрасный спортсмен, бывший губернатор, человек, которого все любят и почитают. Я также исключил Франклина, зная, как его уважает Джудит и как восхищается им.

Теперь майор Аллертон. Я посмотрел на него оценивающим взглядом. Да уж, мерзкий тип! Такой обдерет собственную бабушку. И при этом внешний лоск и обаятельные манеры. Сейчас он как раз рассказывал о том, как однажды попал в неловкое положение, и вызвал смех слушателей, с горестным видом оценив по достоинству шутку в свой адрес.

Если Аллертон — X, решил я, то он совершил преступления ради какой-либо выгоды.

Правда, Пуаро не сказал определенно, что X — мужчина. Я рассмотрел мисс Коул как возможный вариант. Ее движения были судорожными и порывистыми — чувствовалось, что эта женщина вся на нервах. Красивая, но вид какой-то подавленный. И все же она выглядела вполне нормальной. Она, миссис Латтрелл и Джудит были единственными дамами за столом. Миссис Франклин обедала в своей комнате наверху, а ее сиделка ела позже нас.

После ужина я стоял в гостиной у окна, выходившего в сад, и вспоминал те дни, когда увидел, как Сэнди Мердок, молодая девушка с золотисто-каштановыми волосами, бежит по лужайке. Как очаровательно она выглядела в своем белом медицинском халате…

Я так погрузился в мысли о прошлом, что вздрогнул, когда Джудит взяла меня под руку, увела от окна на террасу и резко спросила:

— В чем дело?

— В чем, — обеспокоенно переспросил я, — дело? Что ты имеешь в виду?

— Ты такой странный весь вечер. Почему ты всех пристально разглядывал за ужином?

Я был раздосадован. Я понятия не имел, что позволил своим мыслям выдать себя.

— В самом деле? Наверно, я думал о прошлом. Быть может, видел призраков.

— О да, конечно — ты же здесь жил, когда был молодым! Здесь, кажется, была убита старая леди?

— Отравлена стрихнином.

— Какая она была? Милая или противная?

Я задумался над вопросом дочери.

— Она была доброй женщиной, — медленно произнес я. — Щедрой. Занималась благотворительностью.

— О, такого рода щедрость. — В голосе Джудит прозвучало легкое презрение. Она задала следующий вопрос: — А люди, которые здесь жили, — они были счастливы?

Нет, они не были счастливы. По крайней мере это было мне известно. Я ответил:

— Нет.

— Почему нет?

— Потому что они чувствовали себя пленниками. Всеми деньгами, понимаешь ли, распоряжалась миссис Инглторп и… скупо их выдавала. Ее пасынки не могли жить своей собственной жизнью.

Я услышал, как Джудит судорожно вздохнула, и почувствовал, как рука ее напряглась.

— Это дурно, дурно. Злоупотребление властью. Этого не следует допускать. Старые люди и больные не должны заедать век молодых и сильных. Связывать их, заставлять страдать и тратить свои силы и энергию, которые можно было бы употребить… которые так нужны. Это просто эгоизм.

— Не только старым и больным, — сухо заметил я, — свойствен подобный недостаток.

— О, я знаю, папа, ты считаешь молодых эгоистичными. Но мы, по крайней мере, лишь хотим делать то, что нам хочется, и не заставляем всех остальных делать то, что хочется нам. Мы не собираемся превращать других людей в рабов.

— Нет, вы просто перешагиваете через них, если они случайно окажутся у вас на пути.

Джудит стиснула мою руку.

— Не говори с такой горечью! На самом деле я ни через кого не перешагиваю, и ты никогда не пытался диктовать никому из нас, как жить. Мы тебе за это благодарны.

— Боюсь, однако, — честно признался я, — что мне бы этого хотелось. Это ваша мама настояла, чтобы вам позволили учиться на собственных ошибках.

Джудит снова сжала мне руку.

— Я знаю. Тебе бы хотелось носиться с нами, как наседка! Терпеть не могу кудахтанья. Просто не переношу. Но ты же со мной согласен, не так ли, насчет полезных жизней, которые приносятся в жертву бесполезным?

— Иногда это случается, — признался я. — Но нет необходимости в крутых мерах… Можно просто уйти, знаешь ли.

— Да, но так ли это? Так ли?

Она произнесла это так пылко, что я удивленно взглянул на нее. Было темно, так что я неясно видел ее лицо. Она продолжала глухим от волнения голосом:

— Тут много разного — это сложно — финансовые соображения, чувство ответственности, нежелание причинить боль тому, кого вы любили… и все такое, а некоторые люди так бессовестны — они хорошо умеют играть на подобных чувствах. Некоторые… некоторые люди похожи на пиявок!

— Моя дорогая Джудит! — воскликнул я, пораженный яростью, прозвучавшей в ее голосе.

Казалось, она поняла, что переборщила, поскольку тут же рассмеялась и убрала руку.

— Я, наверно, слишком погорячилась? Но это вопрос, к которому я не могу относиться равнодушно. Видишь ли, я знаю один случай… Старый негодяй. А когда девушка оказалась достаточно мужественной, чтобы разрубить узел и освободить людей, которых она любила, ее объявили сумасшедшей. Сумасшедшей? Этот поступок был самым разумным — и самым смелым!

Ужасное подозрение овладело мной. Ведь совсем недавно я слышал нечто подобное.

— Джудит, — резко спросил я, — о каком случае ты говоришь?