Всячина (СИ)

   - Встал, значит? Ну, тогда - утренний туалет, как положено купцу. А потом считать и укладывать товар, проследить за упряжью, чтобы не попортили лошадей, переговорить с охраной - въезжаем все же в леса, послать голубя, что въезжаем в эти самые леса, пусть готовят отряд для встречи, проверить кассу, выдать на расходы квартирьерам, отправить квартирьеров вперед - не забыть про охрану для них, распланировать график движения, получить отчет и проверить его...

   - Ох, отец... Какая же все это скучища и тягомотина... И вот так - каждый день. И что, теперь мне до конца жизни - так? Постоянные поездки, грязные ночлеги, умывание в реке, сельские девки, пересчет товара, недоверие ко всем, контроль и учет, учет и контроль... И все зачем? Затем, чтобы приехать домой, переночевать там - и снова в путь? Как же это скучно и неинтересно... Вот жить бы, как вчерашний наш трактирщик, на пересечении дорог в своем трактире. Встречать проезжающих, слушать рассказы, знать все и обо всех, писать книгу о приключениях со слов путешественников, завести себе жену, детей кучу, ходить с ними в лес по грибы и ягоды...

   ...

   - Джек, тудыть твою и растудыть! Ты почему еще спишь? Ты почему спишь, скотина? Ты почему...

   - А-а-а, - вскочил Джек на своем топчане, получив по мягкому месту розгой.

   Отец у него раньше служил в армии, дослужился до сержанта. После отставки на накопленные деньги купил трактир. А вот повадки у него остались сержантские. Розги, палки, беспрекословное выполнение приказов... Зато его трактир славился по всей округе своей чистотой и вкусными обедами. И на пиво никто не жаловался.

   - Больно, па! - Джек почесался. - Слышу я, уже слышу!

   - Так будет еще больнее! Ты что, забывать стал свои обязанности? Точно, сожгу все твои книги - один вред от них. Быстро умываться, бегом - и за дело! Проследишь за уборкой, поглядишь, как там помыли посуду, отберешь у крестьян пару овец на жаркое, да чтобы не так, как вчера, а посвежее, помоложе выбирай, чтобы ребрышки после жарки были мягкие и сочные! Потом сходишь с Михой на рынок, принесете овощей и зелени. Потом посчитай, что у нас там с вином и пивом. Потом рассчитайся со сторожем - он уже полчаса ждет у кассы. Потом сходи на конюшню - чтобы было там чисто и солома свежая. Потом начисть до блеска краны, потом обновить надо вывеску, потом...

   - Ох, па... Уже иду, - совершенно убитым тоном прервал Джек отца. - Но все-таки, как же это скучно - каждый день одно и то же. С самого, извиняюсь, с ранья. И до самой, так ее, ночи. А то и до утра... Голова уже не варит. В глазах все двоится и плывет, хоть и не пил совсем. Ни тебе почитать, ни посидеть минутку. Даже на любовь времени не остается. Изо дня в день, изо дня в день... Такая скучища и тягомотина. Вон, даже простому крестьянину, хоть и тому же Питеру, что пил пиво вчера до ночи - ему в сто раз легче и интереснее жить. У него есть свои четыре времени года, и со сменой времен меняется жизнь, у него есть свое поле, есть природа вокруг, есть урожай... А у нас - ох, такая скучища!

   ...

   - Ах! - вскочил, отплевываясь, Питер с сундука, на котором спал. - Ты что, батя, охренел?

   - Я охренел? Это я охренел? Вот сейчас возьму грабли, да поломаю о твою спину, бездельник! Солнце уже встает, а ты еще спишь? Какой ты, к чертям собачьим, крестьянин? Ты пьяница беспутный, забывший свои обязанности перед семьей и перед богом!

   - Да какой пьяница-то... Одна кружка пива раз в неделю...

   - Вот именно! Каждую неделю - что это, если не пьяница? А нам сегодня травы косить - вот квитанция от лесника, по опушкам разрешено. Нам сегодня после этого надо еще успеть вернуться и накормить-напоить всю скотину. Днем-то она попасется в общинном стаде, а вот вечером и перед ночью... Значит, надо кормов задать. Коров подоить всех - мамка одна не справится. Приготовить к утру товар для рынка и то, что отвезем в замок за защиту. А там уже и время будет бороновать, а потом...

   - Вот же, угораздило крестьянским сыном родиться, - бурчал Питер, собираясь. Хотя, что там было собираться? Подпоясал рубаху, в которой спал, повесил на плечо холщовую суму, в которую кинул луковицу да кусок хлеба, и выскочил за отцом на улицу.

   - Ну, и где твое солнце?

   - Я не сказал, что оно встало. Я сказал, что оно встает. Вон там, видишь, край неба уже посветлел?

   - Черт-черт-черт...

   - Не чертыхайся!

   - Как же мне надоела эта идиотская жизнь! Этот, так его, повседневный идиотизм сельской жизни, как говорят в книжках умные люди...

   - А кто их кормит, этих твоих умных людей? Мы! Что они без нас? Они же просто сдохнут все, если не мы. Да на нас вся земля держится, понял?