Всякой тяжести имя - крест

Правильнее было бы сказать: не должно быть. Но оно было, вот в чем суть множественных противоречий и логических нестыковок. И сработало это устройство в наиболее уязвимом для поражения отсеке в тот момент, видимо, когда были приведены в боевую готовность торпедные аппараты. Скорее всего, после этого взрыва вспыхнул пожар, а через две минуты и 15 секунд рванул боезапас, разрушивший корабль. Что и зафиксировали сейсмографы.

Повторим еще раз: ложь хороша, когда она во спасение. Тут же спасать было нечем, а потом уже и некого. Вице-премьер Илья Клебанов не сообразил уточнить время неуправляемого погружения подлодки от момента «динамического удара» на глубине 60 метров до удара о грунт с последовавшим взрывом - ляпнул, что прошло две минуты 30 секунд. Ему лишние 15 секунд были безразличны, а тем, кто находился внизу, их уже не прожить.

В конце концов не в этих секундах дело. Общая политика умолчания, утаивание самой вероятной версии гораздо красноречивее рассуждений на тему «динамического удара». Молчали о том, чего никак, ни при каких условиях, нельзя было исключить из набора возможных причин, приведших к непоправимой трагедии. Молчали о диверсии.

Утром 20 августа 2000 года норвежские водолазы-глубоководники убедились в том, что британскую мини-подлодку не удастся пристыковать к поврежденному аварийному люку над девятым отсеком. Аналогичное устройство над первым отсеком и всплывающая камера над вторым были разрушены, как и сами отсеки. Во втором располагался командный пункт АПРК «Курск», или, как его называют подводники, центральный пост. Все находившиеся там офицеры, включая командира корабля капитана первого ранга Геннадия Лячина, погибли в первую же минуту катастрофы. Они вели лодку в точку торпедной атаки и, следовательно, находились на своих местах согласно боевому расписанию.

Дальше. Лодка была обесточена, телефонная связь не работала, в уцелевших отсеках темно, единственный источник света - нагрудный аккумуляторный фонарь, у кого он был. Продуть главный балласт и всплыть на поверхность, как то предписывается в таких случаях, дело абсолютно немыслимое. К тому же люди находились в состоянии, близком к обмороку.

Повсюду на берегу еще звучали слова слабой надежды, что в седьмом, восьмом или девятом отсеках воздушные подушки сохраняли кому-то жизнь, но не было ни единого факта в пользу этой надежды. Попытка откачать воду из концевого, девятого отсека очень скоро обнаружила, что идет перекачка воды из моря в море. Норвежские специалисты утверждали, что лодка затоплена полностью, хотя и не исключали наличия воздушных подушек, однако создавшееся в них давление в десять атмосфер в любом случае несовместимое жизнью.

Спасателей волновало то, о чем старались не говорить на публике - состояние шестого отсека, где располагались два ядерных реактора. Легко сказать, что оба они были заглушены, едва лишь экипажу стали приблизительно ясны масштабы постигшей катастрофы. Трудно осуществить вручную заглушку реакторов. И страшно было думать о том, если этого не произошло. В таком случае окончательный исход трагедии стал бы сродни чернобыльской: «В те дни люди будут искать смерти...» Так утверждал Иоанн Богослов. И горе всем живущим на земле - это тоже он.

Комментарий к несущественному

3 октября 1986 года, то есть за два с половиной года до гибели АПЛ «Комсомолец» и спустя пять месяцев после трагедии в Чернобыле, советская атомная субмарина проекта 667-А Северного флота находилась на боевом дежурстве северо-восточнее Бермудских островов. На борту имелись 16 баллистических ракет, каждая из которых была оснащена ядерной боеголовкой мощностью в пятьдесят Хиросим.

Около пяти утра лодка переходила с одной глубины на другую. В этот момент произошло нечто, на долгие годы прикрытое служебным грифом «сов. секретно»: в третью по левому борту ракетную шахту стала поступать забортная вода. Она не фильтровалась, как выражаются подводники, сквозь трещины в переборке, а хлынула мощным потоком, буквально раздавив своей массой покоившуюся в шахте ракету с жидкостным двигателем. Мгновенное окисление топлива вызвало взрыв, сорвавший крышку люка. Однако корпус самой лодки выдержал удар. Удалось продуть балласт и всплыть. Начали тушить пожар. Спустя 15 часов, когда казалось, что самое страшное уже позади, в реакторном отсеке лопнул один из паропроводов, в результате чего, аварийно отключилась подача электроэнергии. Возникла реальная угроза взрыва реакторов - и горе всем живущим на земле.

В ядерный отсек отправились двое - командир группы старший лейтенант Николай Беликов и трюмный машинист матрос срочной службы Сергей Преминин. Командир корабля кавторанг Игорь Британов, отдавая приказ заглушить реакторы, не видел лиц этих двоих, только услышал лаконичный и четкий ответ офицера, продублировавшего команду: «Есть заглушить реакторы!» И все. Не оставалось у этих двоих лишних секунд на прощание. Молча ушли они выполнять последнюю в своей жизни работу, понимая, что вернуться им уже не суждено.