Всё брошу однажды…

Как путь эмбриона обратный,

лишь только в синицу.

Синица — в открытку,

где росчерк пера — "Не забудь".

Незабудка

Незабудка, незабудочка,

Зацвети по берегам,

Расцвети денечки будние.

Вспыхни в сердце ураган.

Незабудка к незабудочке -

Соберу большой букет…

Что счастливым было в будущем,

В настоящем уже нет.

А. Николаенко

Сегодня дождь с утра и нет просвета

В безбрежной скуке отчужденных глаз.

Лишь тряпкой мокрой бдит над горсоветом

Постылый символ предержащих власть.

Эпоха Лжи — плебейские потуги.

Худой финал в исканьях мудреца -

Урок Земле: здесь есть над чем подумать.

А дождь с утра — ни края, ни конца.

Стекает небо Ноевым потопом

На тротуаров грязные ручьи.

И там кружит и носит изотопы,

Которых в судьбах нет еще ничьих.

Но все в руце карающей во благо;

И скоро город солнечный вдохнёт

Все до конца, и это будет платой

За идолопоклонства лживый мёд.

Кремлёвские мутанты справят тризну.

Народа нет! Да здравствует народ!

О господи, пусть будет проклят трижды

Октябрь тот, семнадцатый тот год.

24 июня 1990 год

О «вечном»

1.

Рука привычно шарит по щеке,

Заранее зная: то, что ищет, есть -

И неизбежно тянется за бритвой.

И та гудит рассерженно в руке

И рвёт, и бреет (по достатку честь),

И будит дом надсадным этим ритмом.

Встает жена затравленным зверьком,

И рядом оживает водопад -

Дуэт клозета с престарелой бритвой.

А вот и чайник — будто со свистком -

За выключенной бритвой невпопад

Выводит мелодическую приму.

А там, за ним, кастрюльный перезвон,

Как символ пробуждения от сна,

О пустоте желудка вдруг напомнит.

Вернётся спудом головная боль,

И боковое зрение уснёт

В скорлупке нескончаемой тревоги.

И оживёт в ушах шальной прибой,

И мыслей груда задом наперёд

Сползёт в него бесстрастно и безвольно.

Пульсация в задавленный висок,

Подстать кривым превратностям судьбы,

Безжалостно и больно постучится.

И станут стрелки значимей часов,

И дню, не доходя, прошедшим быть,

И путаница неизбежна чисел.

2.

Но не замедлят свой минуты ход.

Шнурок же рвётся чаще в тот момент,

Когда уж вечность пожралА все сроки:

А что осталось, то ушло вперёд.

И те в ладони несколько монет -

Лишь пот и слезы, в коих нету проку.

А всё ж спешишь, поверив в чудеса,

Не видя глупости в движениях лица,

Распространяя, словно грипп, нервозность.

И слышатся в сознаньи голоса,

Где меж собою спорят два глупца,

И так, и эдак сотрясая воздух.

Война же — передел, грызня собак.

И это всякий знает назубок,

Боясь до дрожи нудной волокиты,

И потому воюет про себя.

И вряд ли недоволен сам собой,

В кармане фигой говоря, что квиты.

А это сразу видно по глазам,

Как у того, кто в пляжную волну

Вошёл за тем, чтобы в неё пописать

И ощутить блаженство, так сказать.

Но самого себя не обмануть,

Кода себе же посылаешь письма.

3.

Приходит, как, однако, ни крути,

Мгновение — преодолеть порог,

Где равен факт присутствия позору,

Где вязкий шаг коврового пути

Есть тот отрезок, тот предельный срок,

Что делает вошедшего трезором.

А заглянуть за тайную печать,

Чтоб взять там назидательный урок

Есть неизбежность, что диктует время.

И диалог забыт. И помолчать -

Куда надёжней. А преддверья срок -

Всего-то ничего — пустая вредность.

Демцентрализм вещает, что за стыд

Дается хлеб и соль в убогий дом

Замученной презрением Прослойки.

А сигануть, да вовремя, в кусты

И отряхнуться вовремя потом -

Искусство жить и выжить, право слово.

Благовещенье миллениума в Минске

Кончается март нелюбезный

С ветрами как лед по утрам.

Кончается сумрак небесный,

Земле быть невестой пора.

И Вести Благой в ожидании

Желаньями зелень жива.

Погоды же странная данность

Опять превратилась в слова.

Слова философствовать стали:

Что им этот дикий апрель?

Все вдруг поменялось местами:

Седьмое апреля — метель.

Мой Бог, Благовещенье ль ныне?

А может, за мартом — февраль

С метельным промозглым уныньем,

Где "прошлого чуточку жаль"?

Где будущее — не вопросы:

Беззвездная черная ночь.

О будущем думать непросто -

Все думы отправились прочь.

Устала надежда крепиться,

Пришел неожиданно срок

Все камни собрать по крупицам,

Из хитрости сделав урок.

Архангела снежность благая

Накрыла весеннюю прыть.

Пророчество тень налагает,

Пытаясь объятья открыть.

И став одигитрией вечной,

Собрав Божью Весть с Рождеством,

Вселенная явствует свету

Законов Божественных свод.

Я во вселенную — в себя — заглядывал…

Я во вселенную — в себя -

Заглядывал.

Ответы, что дает судьба -

Закладки мне.

На них пометок карандаш -

Да разным почерком.

Моих пометок — ерунда,

И больше порченых.

Хотелось бы весь этот бред

Подправить мне.

Но я у предков — лишь полпред:

Такие правила.

Я снова зажигаю забвения свечу…

Я снова зажигаю

Забвения свечу.

В ней ватную угарность

Почувствовать хочу.

Хочу, чтоб всё, что вижу,

Ушло за окоём,

Чтоб Голос слышать свыше,

Чтоб с Богом быть вдвоем.

Я встану на колени -

И, может, наяву.

Калика я, калека,

Пугающий молву.

Гонимый бранным словом,

Непонятый толпой,

Я оживаю словно,

О Господи, с тобой.

Единственная тема:

Я в Нём и Он во мне.

Жизнь — пляшущие тени

В зашторенном окне.

Там я чужой почти что -

Вуаль важней лица:

Обманутый мальчишка

Во власти подлеца.

Но путь уже прочерчен -