Всё, что должно разрешиться… Хроника идущей войны

Если ненавистники Захарченко и дальше будут работать в том же ритме — то Захарченко догонит Фиделя, которого тоже многие годы мечтали убить; да вот не пришлось.

— Ты никогда не задумывался, отчего с той стороны однажды начали считать, что вы здесь, на Донбассе, тёмные люди? — спрашиваю я.

— Мы ватники и бандиты, мы все сидевшие, и все необразованные, ничего у нас нет, и театры у нас плохие, — как сто раз слышанное повторяет Захарченко, не без удовольствия управляя машиной, ему очевидным образом куда больше по душе быть водителем, чем пассажиром. — Смотри: если из человека в глазах другого человека сделать неуча, ниже его по классу и статусу, то, к примеру, крестьянин из Полтавской области будет сидеть в дерьме, но думать, что он сидит на золоте. — Захарченко круто поворачивает и продолжает:

Они… — я не знаю, кого конкретно называет Захарченко «они», но не думаю, что это нужно уточнять, — …политически подняли самооценку тех территорий, которые разделяли их взгляды. Затем они сказали: мы образованные, мы хотим в Европу, а эти неучи хотят быть ближе к России… Понимаешь, их гастарбайтеров в Европе держат за третий сорт — за счёт нас они пытаются компенсировать своё ущемлённое самолюбие и гордость.

А донецкий характер? Есть такая штука? Что в этом характере главное?

Самопожертвование. На знамени организации, которую я создавал — «Оплот Донбасса», — написано: «Нет уз святее товарищества». Друг — за друга, благодаря этому и держались.

Отношение к своему народу за полтора года изменилось?

Гордость — она всю жизнь была за Донецк. Я могу проехать по любой улице и сказать, где какой дом когда строился, кто его строил. Почти все памятники — я знаю архитекторов. Я тебе расскажу, какие цветы здесь посажены, какое количество роз у нас… Какие бои шли в 41-м году, какие в 42-м, какие в 43-м. На Украине только два города таких. Львовяне гордятся своим Львовом, дончане гордятся Донецком. Запад и Восток. Всё — больше на Украине таких городов нет.

А самоопределение — мы донецкие или мы русские, — как с ним было у вас?

Мы всегда воспринимали себя русскими. Всю жизнь.

Спросил у Захарченко, а как он реагировал, когда всё это только-только началось: осень 2013-го, Майдан, студенты, желающие в Европу… Равнодушно пожав плечами, ответил, что никак. Занимался своими делами.

Они тогда хотели с женой завести ребёнка, забеременеть — и не получалось. Только этим и были озабочены. А Майдан… бес бы с ним. Сколько раз уже подобное происходило к тому моменту.

Я, впрочем, знаю, кто видел начало Майдана своими глазами и очень близко. Один из замов Захарченко.

Заметил одну вещь: если на Донбассе какого-то человека, знакомясь, видишь сразу в форме — тебе кажется: твой новый знакомый родился таким, иным он и не может быть — только военным.

Но если в первый раз увидишь человека в «гражданке», да ещё в чиновничьем кабинете, сложно переключиться и представить его в «комке», с оружием.