Всё, что вы хотели знать о евреях, но боялись спросить

Полибия совершенно не интересует мнение фракийцев или гарамантов о римском владычестве. Но точно так же и для О. Егера турки — это только «дикари», сугубо «внешний» фактор его «Всемирной истории».

А евреи жили в несравненно более «длинной» истории. Еще в XIX в. 90 % поляков и белорусов просто не слыхали о существовании Древнего Вавилона и самое общее — о жизни Древнего Рима. А еврей изучал идеи, мнения и споры талмудистов, живших за две или за две с половиной тысячи лет до него.

Мало того, что он слыхал о существовании других исторических эпох. Еврей изучал не просто древнюю историю — а ИСТОРИЮ СОРОДИЧЕЙ. Во многом это чистейшей воды миф, но получалось: еврей психологически жил в очень долгой СВОЕЙ истории. Он осознавал, что история его народа, история, которая имеет к нему лично самое прямое отношение, началась тысячи лет назад и продолжается сегодня. Мы до сих пор изучаем историю как историю разных народов и цивилизаций. Рим, Средневековая Европа, Британия XVIII в. как бы и имеют к нам некоторое отношение…

Но именно что некоторое. Это истории предков… Истории чего-то похожего — но все же не своего.

Для современного россиянина нечто до конца родное появляется разве что в России рубежа XVIII и XIX вв. Есть люди, которые так же воспринимают и XVII в., как нечто до конца «свое», лично присвоенное. Спор протопопа Аввакума с патриархом Никоном, избрание Романовых на престол, Украинская война для них — это события, значимые для них личностно.

Но ведь и это сознание людей «книжных», образованных. Массовое сознание русского народа еще в начале XX в. вовсе не было отягощено таким грузом знания истории.

И вообще — ну подумаешь, триста лет!

В хедерах и иешивах учили комментарии на Тору и на комментарии к комментариям людей, живших и тысячу, и две тысячи лет назад. Представления о Риме или Средневековье могли быть чудовищно искажены, самые светлые деятели прошлого тупо обруганы талмудическими «мудрецами», о каких-то людях в талмудической традиции просто вообще не упоминалось (как о Платоне или о Цельсии, например). Но хоть какое-то, пусть через кривое зеркало, представление об эпохе получали. И о жизни людей своего народа, своей веры в эту очень отдаленную эпоху.

Приходится признать: сознание еврея — даже задавленного бытом, нищего, грязного, полубольного — было шире сознания христианина и тем более язычника.

Эта широта сознания, открытость пространствам и векам, невероятно обогащала личный опыт еврея, делала его богаче, сильнее, увлекательнее. Даже при бедности жизни событиями, без приключений тела, в полной погруженности мелочными повседневными заботами, еврей жил полноценной умственной и духовной жизнью. Намного более полноценной, чем абсолютное большинство стран и народов, среди которых он жил.

Эта широта сознания объясняет и горький еврейский смех. Горожанин-еврей стоял перед миром не в составе общины или корпорации. И его отношения с Богом оставались его личными, интимными отношениями. И притом, ведя мелочную торговлю с лотка, рыбкой ныряя за заработком местечкового портного, еврей оставался человеком, имеющим представление об истинных масштабах Мироздания.

Действительно, вот сегодня он потерял ломаный грош, а на другом конце Земли, в Индии, евреи построили новую синагогу… А полторы тысячи лет назад талмудист Яков сказал, что каждая синагога приближает пришествие Мессии…

Ломаный грош… Детям опять нечего есть. И будет нечего, если герцог Нортумберленда выгонит евреев — сразу возрастут налоги, потому что не станет усердных плательщиков… Христиане не понимают этой связи — а он-то ведь понимает.

Тут в мыслях и грош, и сложные связи в политике и экономике. И голодные дети, и колоссальные пространства Земли, громадные провалы времени.

Осознавая свою незначительность в масштабах Вселенной, ничтожность своих бытовых дел, еврей просто не может не веселиться… Но это поистине горький смех. Как бывает горьким шоколад.

Впрочем, расширение еврейского сознания имеет еще кое-какие последствия.

Жизнь в веках

У интеллигенции всех племен есть привлекательное качество: способность ощущать современниками интеллектуалов всех времен. Мы — «собеседники на пиру» Иоганна Гёте и Фауста, персонажа немецкой народной легенды XVI в. Такими собеседниками легко становятся мореплаватели и XVII вв., мыслители и герои Древней Эллады, философы и писатели Средних веков. Люди разного времени, разных народов и культур присутствуют в нашем настоящем по мере того, как присутствуют их книги, открытия, дела и мысли.

Еще совсем недавно у русской интеллигенции существовало стойкое ощущение, что из глубины времен движется поток человеческой мысли, импульс освоения мира, познания окружающего. И это знание, по точнейшей формулировке Фрэнсиса Бэкона («Знание — сила»), приумножает могущество человека, избавляет его от несчастий, болезней и бед, создает неисчислимые новые возможности, включая возможность выхода в космос, да к тому же дарит острое интеллектуальное наслаждение.