Всё о Ниро Вульфе. Том 1

– Нас прервали, мисс Руни. Как я уже сказал, ваше положение выглядит шатким, поскольку вы были в самом центре событий. Не пересядете ли чуть ближе… вон на тот стул? Арчи, бери свой блокнот.

Глава шестая

На следующее утро, без пяти минут одиннадцать, я вновь сидел в кабинете, дожидаясь, пока Вульф не сойдет вниз из оранжереи на крыше, где у него имеется десять тысяч орхидей и богатый ассортимент других видов декоративных растений. Я играл в пинокль с Солом Пензером и Орри Кетером, которых мы специально вызвали по телефону, чтобы поручить им кое-какую работу. Сол – маленький, длинноносый, неказистый и вечно ходит в замызганной старой кепке, однако лучшего исполнителя для любой работы, какую только можно сделать, не надевая смокинга, просто не найти. Орри же способен годами обходиться без расчески, и, хотя он обладает относительно широким кругозором, до Сола ему все-таки далеко.

К 10.55 я обеднел уже на три бакса.

В ящике моего стола лежали два исписанных блокнота. Вульф не стал держать клиентов всю ночь напролет, но, когда те расходились, утро было уже не за горами. Теперь мы знали о каждом из фигурантов дела куда больше, чем было напечатано в газетах. Судя по их собственным рассказам, у этих пятерых было очень много общего. Так, например, никто из них не убивал Зигмунда Кийса; никто, включая даже его родную дочь, не был особенно опечален его смертью; никто из наших клиентов не умел обращаться с револьвером (все дружно уверяли, что даже не представляют себе, как из него стрелять); никто не мог представить хоть какие-то улики против Виктора Телботта; ни у кого не оказалось несокрушимого алиби. Более того, у каждого имелся собственный мотив для убийства: пусть и не самый лучший на свете (как у Телботта), но и не хухры-мухры.

Вкратце расскажу о каждом из пятерых.

Фердинанд Поул был возмущен до глубины души. Он никак не мог понять, зачем тратить драгоценное время, выясняя о них несущественные подробности, когда единственное, что требовалось от Вульфа, – это сокрушить и без того непрочное алиби Телботта и засадить его за решетку. Но факты он нам все же представил. Десять лет тому назад именно он снабдил Зигмунда Кийса сотней тысяч долларов, которые требовались для того, чтобы оснастить мастерскую успешного промышленного дизайнера. В последние два года доходы Кийса достигли просто заоблачных высот, и Поул захотел поделить их поровну, но встретил решительный отказ. Ежегодно Кийс выделял ему мизерные пять процентов от первоначального вклада – пять тысяч долларов, тогда как половина прибыли в десять раз превышала эту сумму. Однако Поул не мог предложить ему классическую альтернативу: «Выкупи мою долю или продай мне свою», потому что успел за это время ввязаться в несколько других проектов, оказавшихся провальными, и по уши увяз в долгах. По закону всё было правильно: согласно соглашению о партнерстве, Поулу полагалось всего пять процентов, тогда как Кийс проводил прибыль через бухгалтерию как зарплату и объяснял, что предприятие процветает исключительно благодаря его дизайнерским талантам. Словом, деловой партнер оставил Поула в дураках. Теперь же, когда Кийс был мертв, разговор пошел совсем другой: на руках у него имелись все контракты, а по некоторым договорам их фирма будет получать отчисления на протяжении двадцати лет. Если Поул и Дороти, наследница Кийса, не смогут договориться между собой самостоятельно, вопрос о разделе доходов будет решать судья, и тогда Поул получит, по его собственной оценке, как минимум двести тысяч, а может быть, и гораздо больше.

Он, правда, решительно отмел предположение о том, что подобный исход мог служить отличным мотивом для убийства: для кого угодно, но только не для него, и в любом случае это глупо даже обсуждать, поскольку в 7.28 утра во вторник он выехал на поезде в Ларчмонт, чтобы продать там свой катер. Где он вошел в вагон: на Центральном вокзале или на Сто двадцать пятой улице? На вокзале. Он был там один? Да, один. Он покинул свою квартиру на Восточной Восемьдесят четвертой улице в семь часов утра и воспользовался подземкой. Как часто он ею пользуется? Достаточно часто, но только не в часы пик. И тому подобное – в моем блокноте его показания заняли четырнадцать страничек. Я выставил Поулу оценку «два с минусом»: даже если бы он и мог представить неопровержимые доказательства того, что прибыл в Ларчмонт на этом поезде, все равно упомянутый поезд в 7.38, то есть десять минут спустя после отправления с Центрального вокзала, делает остановку на станции «Сто двадцать пятая улица».