Всё о Ниро Вульфе. Том 2

– Проклятье! – с сожалением сказал он. – Боюсь, что так мы ничего не добьемся.

– Почему, черт побери? По-моему, я рассуждаю вполне здраво.

– Согласен. Но мы не можем найти общего языка. Вы согласны меня слушать, только если я признаю, что мистер Гудвин или я сделали эту пометку на письме, подделав почерк Корригана. И не станете слушать, если я отвергну вашу гипотезу и предложу взамен свою, которая сводится к тому, что пометка и впрямь сделана с обманной целью, но не нами. Или выслушаете?

– Попробуйте.

– Очень хорошо. Некто захотел подкинуть мне улику, которая поддержала бы мою линию расследования, но такую улику и таким образом, чтобы мы не продвинулись к цели ни на шаг. Подстава Корригана могла быть преднамеренной, но могла быть и случайной; кого-то пришлось бы подставить в любом случае, а Корригана могли выбрать, поскольку он практически неуязвим. Я не хотел оказаться в дурацком положении, поэтому предпочел, чтобы действовали другие. Мне снова пришлось бы столкнуться с негодующими отрицаниями. А теперь тех же результатов добился лейтенант Роуклифф, я же остался в стороне. Они не знают, и, главное, мой противник не узнает моих намерений. Я, со своей стороны, не знаю ни кто он такой, ни его планов, ни мотивов, что побудили его бросить мне перчатку, но хотел бы знать. Если он пойдет на это еще раз, вполне вероятно, я все это узнаю. – Вульф повернул ладонь тыльной стороной кверху. – У меня все.

– Я вам не верю.

– Иного я не ожидал.

– Хорошо. Я вас внимательно выслушал, теперь послушайте меня. Вы сами сделали эту надпись и преподнесли мне. Для чего?

– Мне очень жаль, мистер Кремер, но помочь вам я бессилен. Если, конечно, вы не готовы предположить, что я выжил из ума, но в таком случае зачем тратить на меня время?

– Я и не собираюсь. – Кремер встал с кресла, и его решимость не выходить из себя внезапно улетучилась как дым. Он швырнул незажженную сигарету в мою корзину для бумаг и промахнулся на добрый ярд. – Мерзкий, лживый пивной бочонок! – прошипел он, повернулся и вышел.

Решив, что такое поведение не заслуживает учтивого прощания, я не двинулся с места. С другой стороны, мне пришлось в голову, что Кремер тоже не лыком шит и может попытаться нас одурачить, поэтому, как только входная дверь хлопнула, я встал, направился через прихожую к двери, посмотрел через одностороннее стекло и увидел, что он подходит к машине, дверца которой уже услужливо распахнута перед ним.

Когда я вернулся в кабинет, Вульф сидел откинувшись на спинку кресла, прикрыв глаза и наморщив лоб. Я уселся, надеясь, что он не ощущает такой беспомощности, как я, но, всмотревшись в выражение его лица, я чуть-чуть приободрился. Я взглянул на часы. Стрелки показывали два часа пятьдесят две минуты. Когда я взглянул еще раз, было шесть минут четвертого. Мне захотелось зевнуть, но я решил, что не имею на это права, и подавил зевок.

– Где мистер Уэлман? – Рык Ниро Вульфа вывел меня из оцепенения.

– В Пеории. Он уехал еще в пятницу.

Вульф раскрыл глаза и выпрямился:

– Сколько времени самолет летит до Лос-Анджелеса?

– Часов десять-одиннадцать. Некоторые больше.

– Когда ближайший рейс?

– Не знаю.

– Выясни. Подожди. Когда-нибудь на твоей памяти нас припирали к стенке, как сейчас?

– Нет.

– Его отчаянный гамбит с этой пометкой на письме – к чему это? Проклятье! Ничего, кроме сплошных отрицаний. У тебя есть имя и адрес сестры Дайкса в Калифорнии?

– Да, сэр.

– Позвони мистеру Уэлману и скажи, что я предлагаю послать тебя встретиться с ней. Скажи, что, если он не согласится, мы умываем руки. Если он готов оплатить эти расходы, забронируй место на следующий рейс и укладывай вещи. К тому времени я подготовлю инструкции. В нашем сейфе много наличных денег?

– Да.

– Возьми столько, чтобы хватило. Ты готов на то, чтобы пересечь континент на самолете?

– Согласен рискнуть.

Он содрогнулся. Для него и поездка в такси за двадцать кварталов – безумная авантюра.

Глава четырнадцатая

На Западном побережье я не был уже несколько лет. Почти всю ночь я проспал, но, когда стюардесса утром принесла кофе, проснулся и принялся разглядывать в иллюминатор землю. Пустыня, между прочим, смотрится куда аккуратнее, нежели земля, поросшая растительностью, и проблемы сорняков там нет, но сверху мне виделись такие пространства, где здоровенные сорняки в полном цвету были бы только на пользу.

Часы показывали 11.10, когда самолет замер на бетонной полосе в лос-анджелесском аэропорту, поэтому, перед тем как встать, выйти на трап и спуститься, я перевел стрелки на десять минут девятого. Было тепло, стоял легкий туман, но солнце было плотно укрыто облаками. К тому времени, как я получил свой чемодан и нашел такси, лицо и шея у меня стали мокрыми и пришлось вытереть их платком. Правда, в машине меня обдуло ветром, но, боясь подхватить воспаление легких в чужом городе, я наглухо закрыл окно. Люди выглядели так же, как в Нью-Йорке, а вот архитектура строений и пальмы казались искусственными. Не успели мы добраться до отеля, как пошел дождь.