Читаем Всё за зря полностью

Всё за зря

Мой второй сборник стихотворений. Что я чувствую, смотрите внутри… All

Константин Константинович Рыкунов

Поэзия18+

Конфликт

Конфликт

Какой странный конфликт

Над ним свисает сталактит

Друг друга и меня прости

Но начинать я не просил

Твой язык мой слух настиг.

У меня внутри простые деньги

Карты на стол – это наследие

Мы вместе этой весной последней

На другую волну я настроюсь, как навстречу стритрейсер.

Полная суета, трость и я на пол бросил

Вот мы и кстати да уже с новым гостем

Вновь бросаем кости

Кто выиграл? Уже не важно конфликта после.

Парк

Твои мерзкие дожди

Аллеи стрессом моим вновь горели

Листья пожухлые, в этом парке жутко, я пари держу

Я парить могу, и фонарный свет здесь остался слеп

Не заметил, что я в лесу тону

В подъезде несколько колдырей

Врач не увидел гонореи-тусклый абажур

На скамейке недонаркоман курит анашу

Вообще цветёт маргинализм

Все слои уходят вниз

А герой лишь тот, кто зовётся нигилист

Расплетала косы дева, разозлился мертвый демон

Два криминальных элемента вновь пошли на дело

Этот парк лишь декорация, днём он весь красивый

Ну а ночью превращается в пристанище для скинов, киллеров, убийц и дилеров, и мразей-микрофилов

Почему я здесь? И с ними? Там растёт моя осина, и двуликая такая остальная вся Россия

Те, кто мне дорог

Раздираемый тоскую я мечтаю о свободе

И ступить на землю влажную абсолютно в чистом поле

Мне хочется так ним, но я сегодня не с тобою

Мне уже ничто не сниться, я забыл мой город

Поменяли стары лица, и мой нерв проколот

Мечтаний лес бракован

Я так ждал, так ждал, так ждал

Так не грезил никогда

О нашей встрече спутник жизни

Ты друг помни мои мысли

Я может стал другим, но вы остались те же

И приеду скоро, и дружба наша станет крепче

Вот пустился я в дорогу, последний путь до дома, учащается мой пульс от очертаний тех знакомых мест

Тебя я вижу как воочию, расскажу как было трудно, что скучал, и вот я дома, поговорить хочу я очень.

Я был один, один я буду

Я был один, один я буду

Забыл других они мне мозги пудрят

Что нужно делать так, а это эдак

Они хотят, чтоб я не допустил ошибок

Какие были на их жизненном пути

Но кто сказал им делать так, как сделали они, из -за этого кто и где они сейчас?

Они работают годами, послушав тех, кто был им близок

Чужой опыт они перенимали

Но он им не помог, а только скинул к низу

Потому что он чужой, своего такого нет, зачем вам думать головой, ведь у людей есть ответ

О том как жить, детей рожать, и с кем дружить, кого продать, куда идти, о чем мечтать

Вы знаете, ну абсолютно всё

Ведь вам по пятьдесят, какой солидный возраст

Но слушаешь и думаешь: «нет уж дядь, я сам построю стены своей жизни и без твоих тупых советов»

Ведь боюсь я слушать тех, кто сам погряз в обычной суете

Он по субботам пьёт, работает неделю впрок, потом идёт и тратит заработанное вновь на всякое дерьмо, помогает «нужным» людям

Ну уж простите это не моё, я не хочу работать на абсурд, и останусь я один, пусть так, зато без вас.

Твоё дно

Тебя ждёт твоё дно

Холодная вода и лёд

Белый свет в ночи пробирается сквозь веки

Эта глина как болото

Ты утонешь, будет поздно

Так красиво, как полотна

Водопад бросает в пропасть

Утопает, словно камень, он идёт ко дну, как падаль

Создавая муть на дне

И не видно впредь очей

Он утопленник не так ли?

Что с ним стало, что с ним стало?

Просто тело грязным мраком

Просто дно теперь твоё

Не так все произошло.

Герой

Кому-то почести и цветы

Кому-то смерть в переулке зимой

Они чувствуют приближение тьмы

Но испаряются чистой водой

Грациозно взлетая, руками машут

Они не птицы, а ангелы падшие вниз

Воздух режет глаза будто соль от слез

И в душах миллион игл и спиц

Кислота разъедает плоть

Видно не встать этим утром вновь

Но мы верим в него, он придёт за нами

Этот бездомный герой.

Карьер

Нам большой путь предстоит

Сквозь снежные руины

Внизу метель, а сверху дождь из льдинок

Метеоритная война, не злись, прости нас

Налево поверни, там кладбище захоронений

Вперёд пройди, дальше карьер и ледяные глыбы

Вдалеке дымит костёр, это всего остатки жизни

Полей простор, и леса зимнего уныния

Одновременно красота и холод

Это убийственная связь, в ней умрет поэт, философ и психолог

И кажется, что нет здесь жизни

Она под снегом, все мертво

Ветер наметёт сугробов линий

Слепо все идём вперёд и сгинем

Совсем скоро остынет кровь в моих жилах

Нестерпимая боль мороза отнимет мои силы.

Моя лирика

Моя лирика устала

Разбивалась об асфальт

Ещё тогдашней травмы было ей не избежать

Реализм заполнил суть

Абсурд пришёл на помощь

Помогали все уснуть мой лирике любимой в полночь

И она с утра ушла, не вернётся никогда

И любовь прогнала сладко, ароматы ей отдав

Я её искал ночами, но сбежала она в лес

И нашёл её случайно, когда падали капли мне с небес

Города все обошла, рассказала мне сама

О том, что хотела она сброситься с моста

Но пришла мистика за нею, соединились воедино

Теперь в душе моей плачет лирика могилы.

Парашют

Так часто болят ноги

Так сильно сводит зубы

Постоянно ноют руки

В голове я слышу звуки

В животе тут пустота

Колит рёбра, болит глаз

Я почти парализован

Болезнь дала о себе знать

Боль души, да ерунда

Еле дышит сердце так

Хочу я быть здоровым

Но себя я сам сломал

Эфтаназия нужна

Помогите я прошу, зря тогда

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сибирь
Сибирь

На французском языке Sibérie, а на русском — Сибирь. Это название небольшого монгольского царства, уничтоженного русскими после победы в 1552 году Ивана Грозного над татарами Казани. Символ и начало завоевания и колонизации Сибири, длившейся веками. Географически расположенная в Азии, Сибирь принадлежит Европе по своей истории и цивилизации. Европа не кончается на Урале.Я рассказываю об этом день за днём, а перед моими глазами простираются леса, покинутые деревни, большие реки, города-гиганты и монументальные вокзалы.Весна неожиданно проявляется на трассе бывших ГУЛАГов. И Транссибирский экспресс толкает Европу перед собой на протяжении 10 тысяч километров и 9 часовых поясов. «Сибирь! Сибирь!» — выстукивают колёса.

Анна Васильевна Присяжная , Георгий Мокеевич Марков , Даниэль Сальнав , Марина Ивановна Цветаева , Марина Цветаева

Поэзия / Поэзия / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Стихи и поэзия
100 шедевров русской лирики
100 шедевров русской лирики

«100 шедевров русской лирики» – это уникальный сборник, в котором представлены сто лучших стихотворений замечательных русских поэтов, объединенных вечной темой любви.Тут находятся знаменитые, а также талантливые, но малоизвестные образцы творчества Цветаевой, Блока, Гумилева, Брюсова, Волошина, Мережковского, Есенина, Некрасова, Лермонтова, Тютчева, Надсона, Пушкина и других выдающихся мастеров слова.Книга поможет читателю признаться в своих чувствах, воскресить в памяти былые светлые минуты, лицезреть многогранность переживаний человеческого сердца, понять разницу между женским и мужским восприятием любви, подарит вдохновение для написания собственных лирических творений.Сборник предназначен для влюбленных и романтиков всех возрастов.

Александр Александрович Блок , Александр Сергеевич Пушкин , Василий Андреевич Жуковский , Константин Константинович Случевский , Семен Яковлевич Надсон

Поэзия / Лирика / Стихи и поэзия
The Voice Over
The Voice Over

Maria Stepanova is one of the most powerful and distinctive voices of Russia's first post-Soviet literary generation. An award-winning poet and prose writer, she has also founded a major platform for independent journalism. Her verse blends formal mastery with a keen ear for the evolution of spoken language. As Russia's political climate has turned increasingly repressive, Stepanova has responded with engaged writing that grapples with the persistence of violence in her country's past and present. Some of her most remarkable recent work as a poet and essayist considers the conflict in Ukraine and the debasement of language that has always accompanied war. *The Voice Over* brings together two decades of Stepanova's work, showcasing her range, virtuosity, and creative evolution. Stepanova's poetic voice constantly sets out in search of new bodies to inhabit, taking established forms and styles and rendering them into something unexpected and strange. Recognizable patterns... Maria Stepanova is one of the most powerful and distinctive voices of Russia's first post-Soviet literary generation. An award-winning poet and prose writer, she has also founded a major platform for independent journalism. Her verse blends formal mastery with a keen ear for the evolution of spoken language. As Russia's political climate has turned increasingly repressive, Stepanova has responded with engaged writing that grapples with the persistence of violence in her country's past and present. Some of her most remarkable recent work as a poet and essayist considers the conflict in Ukraine and the debasement of language that has always accompanied war. The Voice Over brings together two decades of Stepanova's work, showcasing her range, virtuosity, and creative evolution. Stepanova's poetic voice constantly sets out in search of new bodies to inhabit, taking established forms and styles and rendering them into something unexpected and strange. Recognizable patterns of ballads, elegies, and war songs are transposed into a new key, infused with foreign strains, and juxtaposed with unlikely neighbors. As an essayist, Stepanova engages deeply with writers who bore witness to devastation and dramatic social change, as seen in searching pieces on W. G. Sebald, Marina Tsvetaeva, and Susan Sontag. Including contributions from ten translators, The Voice Over shows English-speaking readers why Stepanova is one of Russia's most acclaimed contemporary writers. Maria Stepanova is the author of over ten poetry collections as well as three books of essays and the documentary novel In Memory of Memory. She is the recipient of several Russian and international literary awards. Irina Shevelenko is professor of Russian in the Department of German, Nordic, and Slavic at the University of Wisconsin–Madison. With translations by: Alexandra Berlina, Sasha Dugdale, Sibelan Forrester, Amelia Glaser, Zachary Murphy King, Dmitry Manin, Ainsley Morse, Eugene Ostashevsky, Andrew Reynolds, and Maria Vassileva.

Мария Михайловна Степанова

Поэзия
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия