Вслед за Ремарком

Но наслаждаться ей как-то не особенно удавалось. От треволнений и забот, связанных с приездом Шарля Готье, Кирилл заболел, точнее – схватил радикулит. Наверное, его где-нибудь просто продуло, но он придерживался того особенного мнения, ныне часто распространенного, что все болезни проистекают «от переутомления и от нервов», поэтому Нине трудно было убедить его в том, что нужно избегать сквозняков и регулярно делать зарядку. Во всяком случае, так или иначе, всю неделю Кирилл ходил согнувшись, потирал мягкое место, требовал, чтобы Нина каждые два часа натирала ему змеиным ядом спину, делала массаж и ставила уколы. Уколы назначила доктор, приехавшая на вызов из спецполиклиники. Кирилл причитал, охал и стонал, на всех ругался, на все раздражался, но все-таки ездил на работу, потому что не мог положиться, как он говорил, «ни на кого из этих дур, с ним работающих». И все время он ждал приезда Готье. Нина совсем измучилась за эту неделю.

«Куда бы мне еще ребенка!» – думала она, разрываясь между разогреванием бульончиков, уборкой квартиры, покупкой продуктов, массажем, постановкой уколов и дачей лекарств. Он еще и капризничал, как ребенок: то вместо прекрасной груши он поздно вечером хотел вдруг яблоко, а яблок как назло не оказывалось в доме в этот момент, и она бежала за ними по темноте в ближайший круглосуточный магазин. То он говорил со слезами в голосе, что ей его нисколько не жалко и она делает ему уколы, нисколько не стараясь. То он с серьезным видом предъявлял ей претензии, что она халтурит во время массажа, и ей приходилось ставить перед ним часы, чтобы он мог наблюдать, что время массажа занимает каждый раз ровно сорок пять минут. В общем, у Нины не было ни одной свободной минутки. Поэтому на занятия по вождению она больше не ходила. Каждый раз перед началом она все смотрела на часы и думала: успеет, не успеет? Но Кирилл охал так, что ей совестно было оставлять его одного. Но на второй неделе его болезни по некоторым признакам она стала замечать, что он теперь хитрит, как ребенок, который требует к себе повышенного внимания. Он забывался и все чаще ходил по комнатам и вставал и садился с совершенно нормальным видом, но когда вспоминал о своей болезни, кривил забавно-капризную рожицу и продолжал жаловаться на боли, потирал спину и даже немножко прихрамывал. Нина все так же его кормила бульонами, делала массаж, но уже наблюдала за ним со скрытой улыбкой. Она любила в нем детскость, прекрасно помнила, какой он был худощавый и гибкий, какая худенькая у него была шея с мальчишеским кадыком, какие тонкие руки и великое множество честолюбивых идей. С реализацией идей как раз и возникли в нем вальяжность и грубость, а что-то милое, забавное, что было в нем когда-то и так привлекало ее, безвозвратно ушло.

«Все люди с годами меняются… Я тоже, наверное, изменилась…» – с какой-то философской обреченностью думала Нина, но все-таки она решила, что больше занятия пропускать не будет.

С утра она предупредила Кирилла:

– Если ты приедешь обедать раньше двух, разогрей суп в микроволновке сам. Я его налью в заранее приготовленную специальную посуду. Напишу на бумажке, какой поставить режим. А котлетки с картофельным пюре я заверну в старое одеяло, и они останутся горячими до твоего прихода! Чай или кофе сделаешь сам, а фрукты на десерт будут вымыты и поставлены в вазе на стол. Приятного аппетита!

– А ты где будешь? – нахмурился Кирилл.

– У меня сегодня занятие по вождению.

Нина сказала это легким голосом, но душа ее замерла. Вид Кирилла не предвещал ничего хорошего.

– Неужели нельзя отложить эти глупые занятия хотя бы на время болезни мужа? – Голос его был, словно он распекал нерадивую подчиненную.

– Но ведь существует учебный план. И меня будет ругать за пропуски преподаватель… – Она сказала это наугад.

– Да пошел он, твой преподаватель, знаешь куда?

Нина слегка поморщилась от появившихся в его голосе визгливых ноток.

– Разве такой уж большой труд вынуть из одеяла кастрюльку с котлетами и разогреть себе суп?

Он был непреклонен:

– Если ты не работаешь, ты должна сидеть дома и ждать меня!

– Но я хоть немного, да работаю! А теперь еще и учусь…

– Сегодня ты не на работе! Значит, должна помогать заболевшему мужу!

– Ну, знаешь… – От возмущения у нее пересохло в горле.

Как будто все это время она не находилась с ним рядом, не помогала ему? Неужели она его рабыня и не имеет права распоряжаться собой?

Она озвучила эти мысли.

– О каких, интересно, правах идет речь, когда ты находишься на полном моем иждивении? – ядовито поинтересовался Кирилл.

Это был удар ниже пояса. Порядочный человек не должен говорить это жене, а он за последние годы высказывался в таком духе уже несколько раз. Ее это ужасно обижало.

– А что тут обижаться? – удивлялся он. – Кто-то работает на заводе, кто-то в офисе, а кто-то дома.

– Значит, я у тебя на зарплате? – как-то в шутку поинтересовалась у него Нина. – Почему же ты не выдаешь мне ее в конверте два раза в месяц, как в офисе?