Вслед за Ремарком

– Ну, как ты думаешь, назначит он все-таки меня начальником или не назначит?

А она ответила:

– Не знаю.

И он рассердился и стал кричать, что хотя бы для его успокоения она могла бы ему сказать что-нибудь хорошее, и ушел, громко хлопнув дверью, а она пожалела, что не может сейчас оказаться в своей старой квартирке на пятом этаже.

А потом она еще вспомнила, как в рассказах и пьесах про старинную жизнь после ухода посторонних людей хозяйки пересчитывали серебряные ложки, а в романах Агаты Кристи многие служанки отнюдь не гнушались драгоценностями хозяек, да еще и баловались ядами. Эти воспоминания придали ей сил, она решительно взяла в руки веник, потом включила пылесос, и через полтора часа уборка во всех помещениях была закончена.

«Как хорошо, что все-таки этот визит уже позади и завтра я опять пойду на занятие по вождению!» – подумала Нина, принимая напоследок душ. С этой мыслью она отправилась спать. Кирилл уже давно храпел на своей половине постели.

Как раз в то самое воскресенье, когда Нина и Кирилл общались с их французским гостем, у Роберта состоялось свидание с Лизой. Он таки подловил ее в пятницу вечером, когда она выходила из метро, и добился согласия. В результате всю субботу он потратил на генеральную уборку квартиры. Он хотел бы встретиться с Лизой в воскресенье прямо с утра, но она спокойно сказала: «В пять часов», – и он, обрадованный уже самим положительным ответом, не решился настаивать на своем. Сначала они сходили в кино на какой-то боевик, а потом пили чай у Роберта дома.

– Скучно не будет? – принимая приглашение зайти к нему, погрозила Лиза очаровательным пальчиком.

Роберт не знал, что именно она подразумевает под словом «скучно», но на всякий случай решил положиться на ее инициативу, и за чаем со свежим печеньем и шоколадными конфетами они все больше молчали. Он хотел казаться гостеприимным, любезным и в результате разволновался, как мальчишка, накрывая на стол. Одна чашка даже выскользнула у него из рук, и, покраснев, он торопливо стал сметать веником осколки. Лиза с равнодушным видом оглядывалась по сторонам, обводя стены и потолок рассеянным взглядом блестящих выпуклых глаз.

– А это что такое? – наконец спросила она, брезгливо указывая пальчиком на нечто металлическое и в смазке, лежащее на газетах в углу комнаты.

– Двигатель. Снят с гоночного варианта «Жигулей», – с некоторой гордостью ответил Роберт.

– Какая гадость! – удивилась Лиза.

– В чем же гадость?! – в свою очередь, не понял Роберт. – Прекрасный двигатель. Поставлю его на свою машину, будет ездить, как «Мерседес».

Лиза скорчила мордочку, фыркнула:

– Лучше настоящий «Мерседес» купить!

Его покоробили ее слова, хотя в них в общем-то содержалась сермяжная правда: кто бы стал спорить – конечно, настоящий «Мерседес» купить было бы лучше, но он все-таки ответил ей;

– Ничего, и моя машина после переделки будет что надо!

Лиза опять фыркнула, и он даже немного разозлился.

– Уж ты-то, как учащаяся автошколы, должна знать, как выглядит двигатель! Не ходишь на теоретические занятия, вот и не знаешь!

– Да ладно, – махнула рукой Лиза. – Ведь у нас уже с экзаменами все на мази?

– На мази.

Он готов был с радостью простить ей и ее дурацкое и не к месту упоминание об экзаменах, и замечание про «Мерседес», так ему хотелось поцеловать ее хотя бы в щечку, но что-то в ней в этот день было холодное и скучное, несмотря на весь внешний блеск, и это его остановило.

«Неужели она согласилась прийти сюда только из-за экзамена? – с грустью подумал он. – Будь проклят этот экзамен! Такая девушка, и какой-то экзамен! Я и так помог бы ей его сдать! – Он исподволь смотрел на нее. Она откровенно скучала. – Зачем она тогда пошла ко мне?» – думал он. Ему вспомнилось, как по дороге из кино он пытался рассказать ей о своих друзьях – о Михалыче и Ленце, как все они познакомились на войне, но она слушала рассеянно, и он подумал тогда, что странно было бы ждать от молоденькой девочки внимания к его прошлой жизни. Да и разница в возрасте у них была все-таки почти пятнадцать лет.

«Она из другого поколения!» – сказал себе он. Он пытался перевести разговор на музыку, стал расспрашивать ее, что она любит слушать, но она опять отвечала односложно, как на экзамене; называла такие имена, которые либо были ему неизвестны, либо оставляли равнодушным, либо вызывали отчетливую неприязнь. В конце концов он замолчал. Он вспомнил о Ленце, о том, что собирался к нему съездить в понедельник. О чем думала Лиза, было ему непонятно.

Наконец она поставила на стол свою чашку, выразительно посмотрела на его старые настенные часы.

– Ну, отвези меня домой, мне пора! – сказала она.

Он молча подал ей ее пальто с пушистым воротником. Пока она красила губы в его крошечном коридоре у треснутого зеркала, он быстро надел свою летную куртку и, глядя на перья, ощутил разочарование и опустошение. А Лиза, даже не взглянув на него, быстро кинула в сумочку помаду и вышла. Он отвез ее домой и проводил до подъезда. За ней уже давно захлопнулась входная дверь, а он еще долго сидел в машине в ее дворе.