Вспомнить все: Моя невероятно правдивая история

Я должен был присутствовать на церемонии инаугурации, даже если ради этого мне бы пришлось ползти на четвереньках по ступеням Капитолия. Позвонив Марии, я сказал, что нам нужно вернуться к первоначальному плану. Поняв, что я перешел в режим машины и меня не остановит ничто, Мария приложила все силы к тому, чтобы инаугурация прошла успешно. Помимо поддержания моего морального духа, она лично наблюдала за установкой трибуны в Сакраменто, куда я смог бы подняться на костылях.

Народу на церемонии собралось много: представители обеих партий, бизнесмены и профсоюзные лидеры, пресса, друзья и родные. Уилли Браун, старейшина демократического большинства и бывший спикер ассамблеи штата, выступал в роли ведущего, что должно было подчеркнуть взаимодействие партий. Я гордился тем, что нахожусь здесь.

Второй губернаторский срок я начинал с амбициозных замыслов. Я был полон решимости сдержать свои предвыборные обещания и решить еще более масштабные, сложные вопросы, превратив Калифорнию в лидера по части здравоохранения, охраны окружающей среды и политических реформ. Мы уже дали старт крупным программам по изменению климата и инфраструктуры. Спад закончился, экономика снова росла, и благодаря этому, а также благодаря строгой дисциплине, мы сократили бюджетный дефицит с 16 миллиардов долларов в 2004 году до всего четырех миллиардов в текущем финансовом году. В бюджете на год, начинающийся в июле 2007 года, который я собирался представить законодателям, впервые за много лет дефицит должен был быть нулевым. Так что все было готово для решительных действий.

В своей инаугурационной речи я собирался бросить вызов самой партийной принадлежности. Безумная поляризация нашей политической системы и тот паралич власти, вред и бессмысленные траты, которые она несла, вызывали у меня отчаяние. Несмотря на межпартийные соглашения по инфраструктуре, охране окружающей среды и бюджету, достигнутые в 2006 году, раскол Калифорнии только углублялся. Республиканцы и демократы больше не могли встречаться посредине и находить компромиссы по общим интересам, как это было в годы послевоенного бума. Теперь калифорнийская политика представляла собой огромную центрифугу, отгонявшую избирателей и политиков из центра. Избирательные округа перекраивались так, чтобы исключить соперничество: в одних заправляли республиканцы-консерваторы, в других — демократы-либералы. Покойный конгрессмен Фил Бертон так гордился «политической географией», которую он провел для калифорнийских демократов в 1981 году, что называл ее своим вкладом в современное искусство. В своем докладе о положении дел в штате в 2007 году я сказал, что вследствие «политической географии» законодательная власть в Калифорнии стала еще более закостенелой, чем это было во времена Австро-Венгерской империи при Габсбургах.

Воочию убедиться в жутких последствиях этого пришлось в первые два дня после трагедии 11 сентября 2001 года. В то время как вся страна скорбела по жертвам террористических атак в Нью-Йорке и Вашингтоне, законодательное собрание Калифорнии принимало закон о новой перекройке избирательных округов, который должен был еще больше укрепить позиции политических долгожителей от обеих партий. Подобный подход ставил партии выше народа, и я считал, что его необходимо менять.

Поэтому, встав с больничной койки, взяв костыли и поднявшись на трибуну, я призвал калифорнийцев прекратить расходиться по крайне правым и крайне левым позициям и вернуться в центр. Обращаясь к политикам, я сказал: «Центризм вовсе не означает слабость. Это не соглашательство и не отсутствие собственной позиции. Центризм — это сбалансированный, трезвый подход. Американская политическая система должна вернуться в центр, где находится народ».

Затем я напомнил избирателям: «У левых и правых нет монополии на сознание. И мы не должны им это позволять. Можно быть центристом и иметь твердые жизненные принципы. Можно искать компромисс и при этом сохранять свои убеждения. Что может быть принципиальнее, чем отказ от части своих убеждений ради общего блага? Именно так составлялась конституция нашей страны. Если бы Отцы-основатели не искали компромиссы, они до сих пор заседали бы в гостинице „Холидей-инн“ в Филадельфии!»

Через четыре дня я выступил перед законодателями с докладом о положении дел в штате. Я поблагодарил их, несмотря на то, что в первый мой срок наши пути нередко расходились. И мне не пришлось кривить душой — достаточно было сравнить их с вашингтонскими политиками. «В прошлом году федеральное правительство было парализовано политическими игрищами и противостоянием, — сказал я. — Но вы, сидящие в этом зале, приняли законы об инфраструктуре, о минимальной заработной плате, стоимости лекарств по рецептам, о сокращении выброса парниковых газов в атмосферу. И это говорит о том, что мы не собираемся ждать, когда наши проблемы станут еще хуже. Мы не собираемся ждать, когда их за нас решат федеральные политики. Потому что будущее не ждет».