Вспоротый живот кубанской креолки

Кошмарный шторм! Волны таких размеров, что захлестывают наши двухэтажные башни. Я никогда ранее не видел таких огромных волн! Кажется, они раздавят наш корабль, и он лопнет, как куриное яйцо. Сегодня за борт были смыты Карпентер и Блэксмит! Шлюпки закреплены по-штормовому и мы не стали их спускать, да и бесполезно это - потеряем и шлюпки и тех, кто в них. Снова пожары в угольных бункерах. Жар такой, как будто мы находимся в чистилище!

(Из газеты "New York Times". 1898 г.)

"В апреле 1898 года "Орегон" на переходе из Кальяо в Магелланов пролив выдержал сильный шторм, во время которого выявилась низкая надёжность устройств крепления башен "по-походному". Невысокий надводный борт, отсутствие полубака, большой вес артиллерии и брони, а главное, несбалансированные 203-мм и 330-мм башни, не способствовали хорошей мореходности корабля. Как замечал по этому поводу журнал "Scientific American", броненосец, который спокойно стоит на якоре, в закрытом месте, и броненосец, которого в шторм кидает в обе стороны на 36 градусов, это совершенно различные вещи.

В течение штормовой ночи все четыре 203-мм орудийные башни, а за ними и носовая 330-мм сломали крепления "по-походному", освободились и начали лихо вращаться вокруг своей оси, раскачивая и без того мотаемый волнами броненосец. Потребовались усилия нескольких сотен моряков, чтобы снова закрепить пушки "по-штормовому" и тем самым уменьшить раскачивания.

Командир броненосца капитан 1 ранга Чарльз Эдгар Кларк рассказал о произошедшем корреспонденту газеты "New York Times", находящемуся в Рио-де-Жанейро. Подробности о ночной борьбе экипажа "Орегона" с раскрепившимися орудиями и башнями выглядели следующим образом: "Вскоре после того как мы ушли с рейда Кальяо, раскрепились сразу все четыре 8-дюймовые башни. Это произошло около 2 ч пополудни. Мы скрепили обе передние башни вместе, снайтовив 5-дюймовыми перлинями их орудия и взяв потом перлиня за битенги. Подобным же образом были закреплены и задние башни. Это было далеко не лёгким делом. Около 2 часов ночи порвались перлиня, связывающие передние башни, и они снова раскрепились. Шторм в то время был весьма силён, и броненосец имел такую боковую качку, что размахи её доходили до 36 градусов. Палубы были залиты водою, что, вместе с качкою, делало работу весьма опасною. Было темно, как в чернилах, и мы не могли видеть, как следует править, чтобы держаться против волны, а действовали только по догадке.

К довершению беды, раскрепилась ещё передняя башня 13-дюймовых орудий, и последняя начала перекатываться и колотиться, сделав вскоре большие выбоины в шпигатной трубе, поломав пиллерсы и угрожая снести всю надстройку. Работа в такой шторм была сопряжена с большою опасностью, и я боялся, что потеряю два или три десятка людей; и вообще, если бы только у меня не было лучшей в мире команды, то я не знаю, как бы мы и выпутались из этой беды. Мы закрепили 13-дюймовую пушку 5-дюймовым перлинем, но он порвался, как шнур. Наконец, мы захватили огромные пушки 8-дюймовым кабельтовом и надёжно прикрутили их к надстройке. Это была серьёзная "игра", и мы каждую минуту подвергались опасности быть смытыми за борт. Во всё время работы верхняя палуба была совершенно залита водою."

16 апреля 1898 года.

Корабль Соединенных Штатов (USS) "Орегон".

Дневник кочегара 2-й смены 1-го котельного отделения

Джорджа У. Робинсона