Вспышка. История, которой ещё не было

Николай был весьма крепкий уже не парень, а мужчина, примерно возраста дочери, как определил Виктор. Высок, шикоплеч, с небольшой бородкой и усами, почти чёрного цвета. Такие же волосы спускались ниже плеч, придавая всему его облику с копьём в руке, вид славного война. Лишь карие глаза на суровом лице этого война говорили, что он молод. Глаза всегда говорят многое о человеке. Его взгляд был умным, но немного застенчивым, словно этот парень ждал одобрения или запоздалого разрешения на брак с дочерью Виктора. Это обстоятельство пришлось очень по душе отцу Тани, и он непроизвольно улыбнулся. Затем, посмотрев на дочь, увидел в её глазах примерно такой же вопрос. Не сколько как разрешение, а больше как одобрение, как принятие этого, уже свершившегося факта. Виктор решил подбодрить их обоих, поняв, что перед ним не маленькая пятилетняя девочка, а взрослая женщина, принимающая собственные осознанные решения.

– Ну, здравствуй, зятёк Николаша, – он смотрел на мужа своей дочери, привыкая к его новому для себя статусу, – только на будущее, пожалуйста, учти, коль уж вы все здесь такие воспитанные, руку для приветствия первым подаёт старший.

– Ой, простите, Виктор… э-э…

– Григорьевич, – шепнула своему мужу Таня.

– Простите, Виктор Григорьевич, – смущённо произнёс Коля, – я позабыл.

– Да, ничего страшного, – голос отца Тани был весёлым, – мне очень отрадно, что здесь есть нерастерянная культура и воспитанность. И много вас тут таких?

– Почти пятнадцать тысяч человек, папа.

– Ого! – он указал рукой на долину, – где вы там все поместились? Я два дня ходил вокруг и не видел людей, только чувствовал запах жилья.

– Нас не видно за деревьями, мы специально ходим так, чтобы не видеть кромки гор, – пояснила Оля.

Виктор взглянул на Олю и только сейчас заметил её внешнее сходство с Колей. Высокая брюнетка с длинной аккуратной косой, свисающей с левого плеча, смотрела на него такими же карими выразительными глазами. Эта молодая женщина, была явно чуть старше его дочери и зятя, с похожим кольцом на безымянном пальце правой руки.

– А дома? У вас же есть жилье? – спросил он.

– Папа, пойдём лучше к нам, ты сам всё увидишь.

Они собрались, Виктор Григорьевич отнёс лапник, под которым спал, к большой ели и пристроил их, будто ветки так и росли. Место своей ночёвки засыпал опавшими еловыми иголками и разровнял.

– Папа, ты всегда так тщательно прячешь свои следы?

– Танюшка, это многолетняя привычка, чтобы снова не попасть в рабство.

– В рабство?! – воскликнули все трое.

– Да, ребятушки, на Земле вновь процветает рабство.

– Мы здесь немного знаем о внешнем мире, – Таня теперь говорила привычно негромко, – люди, которые иногда к нам приходят, рассказывают разные истории, но про рабство никто не говорил.

– Это потому что оттуда почти никому не удаётся сбежать. Мне удалось. А кто к вам сюда приходит? Сейчас угадаю. Учёный люд, образованный и способный выжить в пути.

– Да, а откуда ты знаешь?

– Ну-у, – протянул Виктор Григорьевич, – это же просто, только образованный человек сможет разгадать ваше послание. Научные книги практически недоступны. Рабовладельцы и бандиты фактически не в силах этого сделать, у них не хватает образования, тем более с течением времени они стремительно деградируют, в отсутствии источников знания. А если даже и могут разгадать или кто-то им расскажет, то им не добраться до сюда, у них иные заботы в вечной борьбе за власть и сферы влияния. У вас-то здесь, надеюсь, школы есть?

– А как же! – Таня даже всплеснула руками, – знания, это единственный способ долгосрочного выживания.

– Кстати, о выживании, – Виктор сделал движение руками, как бы сгребая троих к себе и направляя в сторону долины, – идёмте, если, конечно мне туда можно.

– Разумеется, можно, – Коля сделал пригласительный жест и чуть боязливо добавил, – вы же нас не предадите?

– Нет, конечно! Ребятки, я не для этого бежал из рабства и шёл сюда почти десять лет.

– Десять лет?! – троица смотрела на него недоумённо.

– Именно, ребята, десять долгих лет. Кстати, какие у вас тут правила для вновь прибывших?

– Особых нет, есть лишь карантин, – сказала Таня, – но не в привычном понимании, хотя, микробиологический бы не помешал. Папа, пойми нас правильно, наше общество не выпускает никого во внешний мир минимум пять лет. Это соображения безопасности. Но я скажу, что ты мой отец и тебя это не коснётся…

– Извини, дочка, но закон есть закон. Я пришёл сюда добровольно и обязан подчиняться правилам. Более того, если ты здесь выжила и, как я вижу, счастлива, – при этих словах он заметил появившийся лёгкий румянец на щеках дочери и её чуть смущённую улыбку, – то никуда я больше не пойду. Здесь останусь, поэтому никаких исключений для меня. Договорились?

– Хорошо, папа.

– А с кем Васютка сейчас?

– С бабушкой, – Таня посмотрела на мужа.

– С нашей мамой, – уточнил Коля, положив правую руку на плечо сестры.

– Ой, папа, – спохватился Таня, – мы не спросили тебя, хочешь ли ты есть. Мы-то сами поели, но у нас есть что покушать.

Оля сразу стала раскрывать свою сумку.