Встречи и расставания

Им повезло, от моря они уехали по настоянию Софьи Лазаревны раньше, чем хлынул в обратном направлении поток отдыхающих, сразу же купили билет до Норильска и почти неделю привыкали к уже начинавшейся осени в Подмосковье, следя за качеством ремонта, проводимого квартирантами. Вылетели по расписанию и прилетели в Алыкель вовремя, но за пару часов, что переезжали на свой маленький аэродром, тундру затянула дождливо-снежная морось, и маленькое помещение аэропорта местных авиалиний стало напоминать табор, сначала возбуждённо пьяненький, потом устало бодрящийся и наконец откровенно тоскующий, готовый на любые авантюры. Когда в конце концов мгла рассеялась и на горизонте завиднелись вершины Путоран, безотказные «аннушки» натужно загудели и заторопились-засновали над уже кое-где покрытой снегом пятнистой тундрой, преодолевая последние сотни километров до теперь уже несомненно желанных уютных домов, в которых всё было привычно и надёжно.

Софья Лазаревна и девочки нашли свой дом именно таким; Осип Давидович подготовился к их приезду, наведя образцовый порядок. Розочка вихрем прошлась по комнатам, проверяя любимые безделушки, развешивая плакаты новых музыкальных кумиров, а Светлана ушла в ванную и долго смывала с себя запахи аэропортов, настоянные более всего на мужском поте и перегаре.

Софья Лазаревна занялась приготовлением обеда, потому что у Осипа Давидовича ничего не оказалось, кроме нескольких банок тушёнки. Пришлось тут же начать уничтожать привезённые деликатесы, которые уже не очень хорошо выглядели, и она отправила Розочку за Осипом Давидовичем, чтобы тот смог тоже хоть немножко попробовать привезённых гостинцев. Тот прибежал на пару минут, почмокал их в щёчки, поудивлялся загорелости, стройности и прочим положительным изменениям, перехватил несколько кружков сервелата, запил чаем и убежал, потому что как раз в этот день он сдавал дом и ждал комиссию. И они остались на кухне одни: размягчённая Светлана, порывистая Розочка, стремящаяся убежать к подружкам, похвастаться загаром и новостями, в их числе было признание в любви не только Роди, и вдруг почувствовавшая себя очень усталой, словно и не было никакого отпуска, Софья Лазаревна. Наконец Розочка убежала и они остались вдвоём.

Софья Лазаревна начала было мыть посуду, но, взглянув на меланхоличную Светлану, за это лето вытянувшуюся и словно построжевшую лицом, села напротив и вдруг осознала, что у неё совсем взрослая дочь, которая скоро может выйти замуж, уйти из их дома и перестать быть маленькой Светочкой. И ещё неизвестно, как сложится её судьба. Она вспомнила слова Риммы Васильевны, подумала, что неплохо было, если бы действительно они стали родственниками и неожиданно спросила:

– Светик, а у тебя на море остался мальчик?

– Какой мальчик? – Та вскинула глаза, с трудом уходя от своих мыслей и иронично улыбнулась. – Мальчиков, мама, осталось много. Только все они – мальчики.

И, поднявшись, ушла в комнату.

Софья Лазаревна несколько мгновенией посидела, осмысливая услышанное, пытаясь догадаться, что дочь имела в виду, мысленно поругала себя за то, что совсем не обращала внимание на девочек во время отпуска: то ненужные заготовки, то эта поездка в Одессу, выбившая из колеи на несколько дней, то раздражающий ремонт, потом утомительная и долгая дорога, а в это время дочери жили своей жизнью, но какой? и прошла в комнату.

Светлана лежала на кровати, перебирая открытки с морскими видами, которые они привезли с собой, и Софья Лазаревна, присев рядом, спросила:

– Ты отдохнула?

– Мам, со мной всё в порядке, – с трудом скрывая разражение, отозвалась та. – Я просто устала за эту дорогу. А может, не докупалась…

– Ты знаешь, Римма Васильевна говорила, что Виталий скучает по тебе.

– А я нет, – Светлана поднялась, собрала открытки, бросила на стол. – Давай не будем на эту тему.

– Может, ты… Может, тебе кто-то понравился?

– Нравится – разонравится. – Светлана достала из шкафа брючный костюм, стала одеваться. – Мне ещё рано влюбляться, ты не переживай.

– Прогуляешься?

– Пойду акклиматизироваться.

– Увидишь Розу, отправь домой.

Последила из окна за удаляющейся дочкой и вновь подумала о том, что придёт время и уйдёт она из дома. А следом и Розочка. И неизвестно, для кого и для какой судьбы она их рожала, а потом воспитывала. Вдруг окажется, что для кого-нибудь похожего на пляжного Олега. И ей стало обидно до слёз, словно это уже случилось.

Она повернулась к окну, в которое по утрам заглядывало солнце, и попросила Господа, чтобы дал он её девочкам судьбу хорошую, а мужей надёжных и любящих. Хотела добавить: чтобы таких, как ей, но вдруг засомневалась, вспомнив сильные руки Николая, и вслух произнесла:

– И любимых…

11