«Уставщиком» — бригадиром — при постройке лодии Соколов назначил Кирилла Плотницкого, а в помощники ему определил Ивана Каргополова и Варфоломея Федорова. Вблизи Охотского острога хороший лес не рос (на это ссылался шведский морской лейтенант, не сумевший построить судно для Елчина), но Кирилл Плотницкий, по дороге в Охотск примечавший места, весной отправился вместе со своими помощниками вверх по реке и там, по среднему течению Охоты, нашел прекрасный строевой лес. Плотники заготовили необходимое количество «хлыстов» и сплавили их по большой воде к плотбищу.
Все лето 1715 года ушло на постройку лодии. Получилась она добротной и ни в чем не уступала тем морским судам, на которых архангельские и мезенские поморы уверенно бороздили Северный Ледовитый океан. По внешнему виду лодия напоминала одномачтовый карбас, в длину достигала восемнадцати метров, а в ширину — шести при осадке всего в три с половиной фута. Название лодия получила гордое — «Восток»!
…Отряд Кузьмы Соколова вышел в плавание летом 1716 года. Управлял лодией Никифор Тряска, а помогали ему Яков Невейцын, Варфоломей Федоров, Андрей Соколов и Генрих Буш.
Никифор Тряска повел лодию вдоль берега на север тем же путем, которым задолго до него проплывали казаки Ивана Москвитина, Алексея Филипова. Лодия достигла устья реки Олы. Неожиданно разыгравшийся шторм угнал судно в открытое море. Никифор Тряска сориентировался по навигационным приборам и повел лодию напрямик к Камчатке: как видно, мореходные качества лодии уже не вызывали у него сомнения. И он не ошибся. Несмотря на сильное волнение, лодия, подгоняемая попутным ветром, резво бежала на восток, и вскоре мореходы увидели высокие скалистые берега Камчатки в районе устья реки Тигиль. Высадиться они не рискнули: прибой грозил разбить шлюпки о камни. А к ночи поднялся крепкий встречный ветер, лодию вновь угнало в открытое море и несло чуть ли не до самого Охотска.
Не будем удивляться злоключениям отважных мореплавателей: они плыли на восток, а летний муссон над Охотским морем дует с востока или юго-востока. Бороться со встречным ветром на парусном судне не так-то просто. Через некоторое время наш знаменитый географ XVIII столетия Степан Крашенинников обобщит опыт мореходов и в своей книге «Описание земли Камчатской» отметит, что путь с материка на Камчатку «труден и продолжителен», а с Камчатки на материк, «напротив того, способен и скор». И объясняется это направлением господствующих ветров.
Никифор Тряска и Кузьма Соколов не знали, что им приходится прокладывать новый путь в наитруднейших условиях. Едва ветер утих, они вновь повели лодию к берегам Камчатки и вновь подошли к устью реки Тигиля. На этот раз прибой был тише, казаки высадились на берег, но нашли только пустые юрты: камчадалы убежали, заметив лодию.
За один день казаки доплыли от устья Тигиля до реки Харьюзовки, потом добрались до реки Ичи. Уже темнело, и Тряска увел лодию подальше от берега. Утром вновь высадились на берег, но людей опять не обнаружили. Лишь у реки Крутогоровой заметили казаки на берегу камчадалку, собиравшую коренья. Они устроили на нее нечто вроде облавы, но, к их удивлению, женщина ничуть не испугалась и на трудно понятной смеси ительменского и русского языков объяснила им, что поблизости живут русские. Она привела Соколова к юртам. Там казаки встретились со своими соотечественниками, занимавшимися сбором ясака.
Лодию ввели в устье реки Колпаковой, что поблизости впадала в море, и там же решили зазимовать. Пока казаки строили зимовье, произошло любопытное происшествие: на берег выкинуло околевшего кита; осматривая его, казаки обнаружили острогу, вогнанную в тело животного. На остроге оказалась надпись. Самые искусные грамотеи пытались ее прочитать, но не смогли и тогда позвали голландца Генриха Буша. Тому не составило труда определить, что острога европейской выделки, и он объяснил казакам, что сделана надпись латинскими буквами. Надо полагать, что не раз после этого выходил Генрих Буш на берег, вглядывался в пасмурную морскую даль с тщетной надеждой увидеть белопарусный бриг, на котором он смог бы бежать из Московии и вернуться на родину. Но мечтам этим не суждено было сбыться…