Встречи во мраке

– Кое-кто из Доорнов, уже, должно быть, там околачивается, – заметил Минчен. – Нельзя же позволять им бродить по всей больнице… Две вспомогательные операционные выходят в западный коридор, – продолжал он, когда они свернули за угол. – Операций у нас очень много – ведь здесь колоссальный штат хирургов… А с другой стороны, за стеной, находится главный операционный зал для показательных операций – с амфитеатром, где вы будете сидеть. К нему примыкают две специальные комнаты – приемная для оперируемых пациентов и анестезионная. Вход в приемную здесь, в западном коридоре, а вход в анестезионную за углом – в южном… Большой зал с амфитеатром, где производятся крупные операции, используется для демонстрации этих операций молодым врачам и сестрам. Конечно, наверху у нас есть и другие операционные.

В госпитале было удивительно тихо. Лишь иногда фигура в белом мелькала в просторных холлах. Шум, казалось, был полностью ликвидирован: двери, подвешенные на хорошо смазанных петлях, открывались совершенно неслышно. Мягкий рассеянный свет заливал помещения, воздух, если не считать запахов лекарств, был совершенно чист.

– Кстати, – внезапно заговорил Эллери, когда они неторопливо шли по южному коридору, – вы сказали, что миссис Доорн перед операцией не будут давать наркоз. Это только потому, что она в коматозном состоянии? Мне казалось, что анестезия необходима при всяком хирургическом вмешательстве.

– Это законный вопрос, – согласился Минчен. – Действительно, в большинстве случаев – практически даже всегда – применяется анестезия. Но диабетики странные люди. Вы, очевидно, не знаете, что любое хирургическое вмешательство опасно для людей, страдающих хроническим диабетом. Даже пустячная операция может повлечь за собой трагический исход. На днях был такой случай: больной пришел в амбулаторию с нарывом на пальце. И произошел один из тех непредвиденных несчастных. случаев, которые нередки в амбулаторных условиях. Нарыв вскрыли, больной ушел домой, а на следующее утро его обнаружили мертвым. Посмертное обследование показало, что у него в крови полно сахара. Возможно, он и сам об этом не знал. Так что оперировать диабетиков – одно мучение. Перед операцией необходимо укрепить общее состояние больного, а для этого необходимо временное восстановление нормального содержания сахара в его крови. Даже во время операции необходимы инъекции инсулина и глюкозы, чтобы количество сахара не изменялось. Все это придется проделать и с Эбби Доорн. Сейчас ей вводят инсулин и глюкозу и делают анализ крови, чтобы контролировать понижение сахара. Это займет час или полтора, а может быть, и все два. Правда, обычно подобная обработка производится в течение месяца, так как ускорение процесса может подействовать на печень. Но тут у нас нет выбора, прободение желчного пузыря нельзя запускать даже на полдня.

– Да, но как же с анестезией? – настаивал Эллери. – Она сделает операцию еще более рискованной? И поэтому вы полагаетесь на ее коматозное состояние, считая, что оно поможет ей перенести операцию?

– Совершенно верно. Операция под наркозом была бы более рискованной и более сложной. Приходится учитывать обстоятельства. – Минчен остановился, взявшись за ручку двери с надписью: «Комната осмотра». – Конечно, анестезиолог будет дежурить у операционного стола, готовый действовать, если Эбби вдруг очнется… Зайдем сюда, Эллери, я хочу показать вам, как оборудована современная больница.

Он открыл дверь и жестом пригласил Эллери войти в комнату. Эллери заметил, что лампочка на стене зажглась, когда открылась дверь, давая сигнал, что комната осмотра занята. Он задержался на пороге, осматривая помещение.

– Неплохо, верно? – улыбнулся Минчен.

– Что это там за штука?

– Флюороскоп. Такой же стоит и в других комнатах осмотра. Конечно, здесь есть неизменный стол для обследования, маленький электрический стерилизатор, шкаф с лекарствами, полки с инструментами… Можете сами убедиться.

– Инструмент, – поучительно произнес Эллери, – это изобретение, созданное человеком с целью поиздеваться над творцом. Неужели ему недостаточно пяти пальцев? – Они рассмеялись. – И никто никогда не нарушает здесь порядка и не разбрасывает вещи?

– Этого не будет, покуда тут распоряжается Джон Квинтус Минчен, – улыбнулся врач. – У нас царит культ порядка. Все лежит в определенных ящиках и скрыто от взоров пациентов и случайных посетителей. Каждый в госпитале знает что где лежит (я имею в виду тех, кто должен это знать). Эго все упрощает.

Он выдвинул большой металлический ящик внизу белого шкафа. Склонившись, Эллери уставился на бесчисленное множество бинтов. Другой ящик содержал гигроскопическую вату и папиросную бумагу, третий – липкие пластыри,

– Железная система, – пробормотал Эллери. – Очевидно, ваши подчиненные получают взыскания за грязное белье и развязанные шнурки на ботинках?