Встречи во мраке

– Тетанус, – тихо проговорил он, – Не пожелал бы своему злейшему врагу.

Вы сказали, что во время первого визита вам не удалось установить диагноз?

– Это редко удается врачу. Только при втором визите я стал подозревать это. Исследования в больнице подтвердили мое предположение – Он вздохнул, – Было уже поздно вводить сыворотку. Мы ничем не могли ей помочь.

Камерон глубоко вздохнул:

– И отчего, вы считаете, это произошло?

Входя в дом, она поранила себе ногу гвоздем. Но для меня главное было то, что с ней произошло, а не причина заболевания.

Камерон неторопливо кивнул:

– В этом и заключается разница между нами обоими. Я работаю над прошлым, вы – над будущим.

– Однако в этом случае, я полагаю, не может быть и речи о преступлении, – возразил врач – Поэтому ваше сравнение к данному случаю не подходит.

Камерон опустил на момент глаза, словно хотел скрыть свои мысли.

– Не можете ли вы рассказать мне кое-что об этой болезни, доктор? Если возможно, простыми словами. Я не специалист и, откровенно говоря, даже не слышал об этой болезни.

– Ну, это естественно. В просторечии ее называют столбняком. Она развивается от повреждений кожи. Да-же царапина или укол иглы могут стать причиной этой болезни – при условии наличия вируса. Случаи выздоровления очень редки, большей частью больные умирают.

Существуют ли еще другие причины заболевания, кроме этих? Например, контакт с другими людьми?

– Нет, столбняк не заразная болезнь, а следовательно, она не может передаваться окружающим.

«Очень может быть, – подумал Камерон, вставая и направляясь к выходу. – Однако совсем в другом смысле…»

Гаррисон в пижаме спустился по лестнице.

– Мне очень жаль, что я вас побеспокоил мистер Гаррисон, – сказал Камерон. – Я знаю, что сейчас три часа утра, но я всю ночь был в пути и при всем желании не мог прибыть раньше. Мне нужно задать вам только пару вопросов о том самом гвозде, который явился причиной смерти вашей жены.

Гаррисон не понимал его.

– Это был самый обычный гвоздь, – удивленно сказал он.

– Можете ли вы показать его мне?

– Нет. Я его выдернул и выбросил на улицу.

– Можете ли вы показать мне, где он торчал?

– Да, это я могу.

Гаррисон повел его ко входной двери.

– Вот здесь, внизу. Видите крошечное углубление в дереве под дверным косяком? Здесь он и торчал. В ту ночь мы поздно пришли домой. Я распахнул перед ней дверь, и когда она вошла, то поранилась об эту проклятую штуку. Мы никак не могли понять, каким образом здесь, внизу, оказался гвоздь. Здесь не было щели, которую нужно было бы забить. Должно быть, он совершен» но случайно был вбит в косяк.

– Случайно? – Камерон поднял брови. – Имеете ли вы представление, как давно торчал здесь гвоздь?

– Пожалуй, с этого года. Но мы его как-то не замечали.

– Кто-нибудь из вас раньше натыкался на него?

– Нет, нет. Никто не натыкался.

– Тогда его, несомненно, не было до того вечера. – Лицо Камерона выражало недовольство. – Слышали ли вы когда-нибудь стук, удары молотка?

– Это исключено, Нас целую неделю не было дома. Два дня дом был вообще заперт. Прислуга вернулась раньше нас, утром в понедельник.

Камерон закрыл входную дверь и потом снова распахнул ее.

– Насколько я понимаю, гвоздь был вбит с наружной стороны, ведь дверь отворяется внутрь. Давайте воспроизведем ваши действия. Вы стояли с этой стороны, давая ей пройти. А она, вероятно, проходила, стараясь взяться за ручку двери. Таким образом, она должна была приблизиться к тому месту, где торчал гвоздь. Гаррисон неторопливо кивнул.

– И вы просто выдернули этот гвоздь и выбросили его на улицу? – спросил Камерон.

– С какой стати я должен был сохранять его? – возразил Гаррисон. – В конце концов, я не желал повторения этой истории. Мы оба были сильно раздосадованы, и, поскольку Моргана не было, я сам взял клещи. Рассказать вам, что за идиотство я обнаружил?

– Да, я слушаю вас, – тихо ответил Камерон.

– Гвоздь был вбит шиворот-навыворот. Головка была забита в дерево, а острие торчало наружу.

– В таком случае гвоздь не был вбит. Нельзя вбить гвоздь шляпкой в дерево.

– Но он был воткнут в дерево очень глубоко. Там был длинный кусок гвоздя, почти такой же длины, как мой большой палец.

– Может быть, сначала было просверлено отверстие, в которое затем вставили гвоздь головкой внутрь. Считаете ли вы это возможным?

– Да. В этом случае его могли вставить одним махом.

И как же он выглядел? – спросил Камерон. – Гладкий он был или ржавый?

– Подробно я вам сейчас не могу сказать. Я только смутно припоминаю, что с нижней части его свешивались какие-то грязно-коричневые нити. Все это так важно для вас?

– Теперь уже не так важно, – ответил Камерон. – Гвоздь пропал, а ваша жена умерла.

– Я не совсем понимаю, к чему вы, собственно говоря, клоните? – медленно проговорил Гаррисон.

– Вы можете сами ответить на все вопросы, – ответил Камерон ворчливым тоном. – Мне больше нечего к этому прибавить.

Шеф протянул Камерону пачку связанных бумажных бланков.

– Для вас есть поручение, – кратко сказал он.

Камерон прочитал бумаги, и лицо его вытянулось.