Встретимся через 500 лет! (СИ)

- Спасибо, мадам, извините, мадемуазель, - посмотрел Мегре на женщину весело. - Я удовлетворен. У меня есть к вам еще несколько вопросов, но они, ввиду личного характера, к данному делу не относятся...

Комиссар хотел досадить профессору, судя по всему испытывавшему симпатию к своей пациентке, но не рассчитал калибра, и накрыло его самого - Перен записал в перекидном календаре: «Дать знать мадам Мегре о влечении ее супруга к мадмуазель Жалле-Беллем». Впрочем, когда все ушли, он густо заштриховал эту заметку - семейные скандалы влияют на здоровье пациентов весьма неблагоприятно, а профессор, прежде всего, был врачом и лишь потом - человеком...

Дело было кончено. Каналь подошел к задумавшемуся Мегре, тепло улыбнулся, сказал шепотом:

- А я ведь в этот медвежий угол затарился, чтобы вас, комиссар, пришить. Отомстить, так сказать, за свою поломанную жизнь и за Рейчел рассчитаться.

- За Рейчел?! - взметнул глаза Мегре.

- Если бы не вы, она бы не повесилась...

- Вы что несете, Бертран?! Ее убили ваши дружки!

- Да нет, это вы... Вы смотрели на нее, все время смотрели. Из-за этого она не могла жить, как все мы. И потому умерла...

Мегре сник. Сказал ломавшимся голосом:

- А почему тогда не пришил?..

- А потому! - захохотал Каналь и, дружелюбно хлопнув рукой по плечу комиссара, пошел прочь.

14.Кошмары Маара

- Не понимаю, вас, комиссар, - сказал за обедом Люка. - Вы, кажется, чем-то чрезвычайно довольны.

- Я?! - воскликнул Мегре. - Доволен? Конечно!

- Ну и чем же?

- Вами, Люка, вами я чрезвычайно доволен. Вас же допрашивали утром? Пусть спешно, но допрашивали?

- Да.

- И вы не сказали следователю и судье об двух важных вещах, о которых не имели право не сказать представителям правосудия? О двух важных вещах, которые не оставили бы камня на камне от принятой ими версии?

- Не понимаю вас, комиссар. О чем я не имел права не сказать?

- Подумайте, Люка, подумайте...

-Нет, я ничего не могу вспомнить. Этот лекарственный электрофорез...

- Что электрофорез?

- После него я многое забываю. Иногда свое имя. И потому, проснувшись утром, первым делом штудирую блокнот, в котором перед этой процедурой записал все или не записал, что должен о себе помнить, все события, разговоры и недодуманные мысли. Сегодня утром я не нашел его на прикроватной тумбе, потому вчерашний день для меня, что зебра с полосками «помню» - «не помню»…

Согласно анамнезу, Луи де Маара привели в клинику ночные кошмары. Они, жуткие по содержанию и последствиям, вошли в его жизнь со времен службы в посольстве Франции в Центральноафриканской империи. Вошли с того самого времени, когда император ЦАИ Жан Бедель Бокасса, прощаясь с ним после званого ужина в честь Дня Республики, сказал по секрету, что нежные антрекоты, которые так понравились молодому советнику Луи де Маару, на самом деле не из телятины, а из Пьера Дако, личного кулинара Главы государства.

Мегре, в чем-то беззаботный и впечатлительный, как все французы, узнав обо всем этом, малодушно пожалел о знакомстве с человеком, в сущности, являвшимся бациллоносителем, то есть распространителем подобных кошмаров. Пожалел после того, как ему приснилось, что он есть людоед-полицейский, расследующий факт людоедства на людоедском острове, и что его, в конце концов, линчуют посредством съедения.

Профессор Перен, сочувствовавший Луи де Маару, перепробовал множество лекарственных средств, но навсегда избавить пациента от кошмаров, внедрившихся в его организм вместе с мясной пищей, не сумел. Выручал Маара лишь ежевечерний лекарственный электрофорез с импульсным током, после которого бывший дипломат забывал на какое-то время не только о котлетках и вырезках Бокассы, которые тот, издеваясь посылал ему еженедельно, но и свое имя.

Так вот, Люка ответил комиссару: «После электрофореза я все забываю», и комиссар, вспомнив о беде «коллеги», рассказал, что на голове трупа Мартена Делу не было отметин от ударов булыжниками - это видели все присутствовавшие при «эксгумации» того из-под кучи хвороста.

- А второй факт, который я не открыл судье? - спросил Люка, попытавшись вспомнить, как выглядел труп, им обнаруженный.

- А второй факт, вернее, вещественные доказательства, о которых вы не по своей воле умолчали – это окровавленные волоски, которые мы с вами обнаружили в чулане мадмуазель Жалле-Беллем. Их экспертиза, несомненно, показала бы, что черный волосок возрос на голове последней, а белокурый – на оной Люсьен, дочери мадам Пелльтан.

- Но почему смолчал профессор? Почему он не сказал, что на голове Делу не было гематом?

- Видимо, он просто хотел спровадить судью Данцигера и этого, как его...

- Следователя Лурье.

- Да, спровадить судью Данцигера и следователя Лурье.

- А как вы думаете, что на самом деле случилось в номере Генриетты в тот вечер?

- Не люблю высказанных предположений, ведь мысль изреченная есть ложь, не так ли, Люка? - улыбнулся Мегре.