Встретимся через 500 лет! (СИ)

- Мадам Николь Пелльтан, мать Люсьен, во второй половине дня обычно ходит в поселковую церковь. Вы могли бы переговорить с ней по дороге туда или обратно. А я тем временем познакомлюсь с Люси.

- Согласен - воссиял Люка, знаком попросив Лиз-Мари, все это время не сводившую с него глаз, принести им с комиссаром кофе.

- А я ведь сто лет не был в церкви, - сказал Мегре, скорее, себе. - Знаете, Луи, с чем ассоциирует в моей памяти церковь?

- С чем, комиссар?

- С яйцом всмятку и несколькими ломтиками козьего сыра...

- Я читал об этом. Мальчиком вы завтракали у кюре между второй и третьей службами.

- Да. Иногда мне кажется, что ничего вкуснее я в жизни не ел.

- Тогда вам стоит сходить в церковь...

- Наверное, стоит, Люка, наверное, стоит.

- Кстати, комиссар, знаете, что я только что вспомнил?

- Что?

- Когда каталку с трупом выкатили из здания, профессор приподнял простыню, как бы желая в чем-то удостовериться...

- И что?

- И я увидел синяки на голове Делу. Они были такие сочные, что видны были издалека.

- Это следовало ожидать...

- Избить покойника! Они ни перед чем не остановятся, Мегре, ни перед чем...

- Так же, как и мы, Люка, так же как и мы.

Люка этой ничего не значащей фразы не слышал, он, отрешившись от всего, писал в записной своей книжке.

15.Дом с Приведениями

После обеда Мегре водрузил на голову котелок, надел любимое плотное драповое пальто с бархатным воротником и пошел прогуляться по парку. Ему надо было собраться с мыслями и обдумать дальнейшие действия, а как это можно сделать лучше, чем грызя любимую трубку в освеженном дождями парке, парке чем-то похожем на парк замка Сен-Фиакр, в котором он провел лучшие свои годы, провел детство и отрочество?

Комиссар редко виделся с мадам Пелльтан, проживавшей с дочерью во втором корпусе. Редко, так как поздно встававшая мадам Пелльтан к завтраку не ходила вовсе, обедала одной из последних, а ужин, будучи склонной к полноте, «отдавала врагу».

Во Втором корпусе было четыре палаты. Две из них, располагавшиеся на первом этаже, занимали мать с дочерью. Две на втором пустовали, ибо, как и верхние палаты Первого корпуса, пользовались «дурной» славой. Нет, живших в них людей не резали волки, и сами они не вешались, эти комнаты были ареной активного полтергейста. То есть в них постоянно и сами собой открывались дверцы шкафов и просто двери, сама собой разбивалась посуда, зажигался и тух свет.

Мегре рассказывали, что, проведя в этом корпусе первую ночь, мадам Пелльтан так перепугалась, что ранним утром спешно собрала чемоданы и, схватив дочь за руку, ринулась к «Эльсинору», как к спасательной шлюпке. Однако, не пробежав и десятка шагов, бедняжки наткнулись на садовника с пустыми ведрами, еще через десять шагов дорогу им перебежал кромешно черный кот, которого до того и после никто не видел. Садосек, ставший нечаянным свидетелем этого дорожно-транспортного происшествия (или очевидцем видения), клялся, что из ноздрей кота шел дым, а сам он предостерегающе качал головой. На месте обсудив эти непознанные явления с дочерью, мадам Пелльтан, бывшая весьма суеверной, решила возвращаться, ибо безобидный, в общем-то, полтергейст и кот с дымком, преграждающий путь - это две разные вещи.

- Самое удивительное, что люди искренне верят не в факты, а во все это, - думал Мегре, выкинув из головы вкусную ореховую трубку, ореховую дымящуюся трубку, трубку со сладким дурманящим табаком. - Верят, что, поселившись в «Трех Дубах», непременно будут съедены волками, как Розетта фон Кобург, возлюбленная премьер министра, или повесятся, как якобы повесился (или пошел под венец) студент Сорбонны; прописавшись же в «Доме с Приведениями» - неминуемо столкнуться лоб в лоб с непознанным ребячеством потустороннего мира. И мало кто подумает, что мадемуазель Генриетте с ее молодым любовником соседи не были нужны ни под каким соусом. Также как и мадам Пелльтан нужны были комнаты, в которых она, уложив дочь спать, могла уединяться с неким господином...

Неким господином... Кто мог бы быть любовником мадам Пелльтан?

Мегре перебрал в памяти всех мужчин санатория, но никто из них не смотрелся рядом с полненькой и немногословной мадам, не смотрелся с ней в паре. Сложный аромат спелой вишни, персиков, дыни с тонами подлеска никак не собирался в букет с минерально-изломанными тонами, кисловатыми или древесными в послевкусии, обычными тонами местного разлива, то есть тонами большинства постояльцев «Эльсинора».

- Впрочем, пару дней назад я вряд ли смог предположить, - усмехнулся Мегре, - что величавая мадемуазель Генриетта спит с неким Делу, по прозвищу Волк, кравшим из бани булыжники.

Он пошел мимо «Дома с Приведениями», ощупывая глазами здание, вход в него, куклу, оставленную на скамейке, белокурую девушку, безлично смотревшую из окна.