Вторая кожа

Если те, кто верил в Дай-Року, намеревались удержать свои позиции и продолжать наращивать богатство и власть, им требовались более изощренные формы влияния на политику. Эти люди — либо капитаны кайрецу с капиталами в многие миллиарды долларов, либо высокопоставленные служащие соответствующих бюрократических структур — были сродни феодальным лордам Японии семнадцатого столетия. У каждого имелось свое поле деятельности, которое давало ему власть и положение в обществе. Именно поэтому сохранение этих владений было для них насущной необходимостью.

Мик знал, что, несмотря на все хваленое влияние, этими людьми двигал глубоко запрятанный страх. Но все же они как-то ухитрялись сдерживать лавину на месте. Перемены, если они вообще происходили, шли бесконечно медленно, да и то только после титанической борьбы.

Последние шесть лет торговли политическим и экономическим влиянием, незаконных поборов и скандальных взяток, которые привели к гибели компаний, брокерских фирм и наконец к падению так долго правившей Либерально-демократической партии, потрясли их. Во всевозрастающем подозрительном интересе к ним не только официальных лиц, но и обычно спокойного и ко всему безразличного населения они увидели угрозу своим мини-империям.

Эти люди никак не хотели примириться с неизбежностью перемен. Мик и Мачида вступили в партнерство для того, чтобы играть на страхе этих людей, использовать их власть и влияние так, как им даже не пришло бы в голову, эксплуатировать их так, как они всю свою жизнь эксплуатировали тех, кто находился ниже их по социальному положению.

Мачида, казалось, охотно принял участие в этом плане, возможно, потому, что для того чтобы быть принятым членами Дай-Року на равных, ему недоставало того самого приносящего доход владения. Мик также полагал, что Мачида чувствовал, но не хотел себе в этом признаться, что остальные терпят его только из-за его должности. Будучи генеральным прокурором, он занимал идеальную позицию для того, чтобы держать их в курсе всех проводимых расследований, предупреждать о провалах, рейдах и облавах — об этой всерасширяющейся сети, в которую могли попасть эти люди, их друзья, партнеры и те, которых они втайне оплачивали.

Теперь, согласно плану, настала очередь Мика, он должен был убедить Дай-Року, что перемены не только неизбежны, но, как это неудивительно, их можно использовать для увеличения их богатства и влияния. Конечно, можно было сказать, что Леонфорте просто торгует воздухом, что с его стороны все это является просто-напросто изощренным жульничеством. Но Мик с этим не согласился бы. Потому что его страсть была столь же сильна, а может быть, даже сильнее, чем их. Леонфорте стремился ни больше ни меньше как к тому, чтобы изменить историю, внедрить в двадцать первый век философию Ницше — полный контроль над экономикой и мышлением. Это было его правом и долгом — как ницшеанского Сверхчеловека. Кто же еще призван определять судьбы мира? И подумать только, что самая прогрессивная технология наступающего века дает ему эту возможность. По мере того как все новые и новые японские компании начнут привыкать к удобствам, которые предоставят им цифровые средства коммуникации, они все больше и больше будут использовать передачу данных по Киберсети, которую разрекламируют как абсолютно секретную. И прямо в руки Мика свалятся неисчислимые сокровища: новейшие разработки «Сони» в области цифровой электроники, технология производства помещающейся в оправе очков мини-видеокамеры фирмы «Мацусита», сведения о том, какие из компаний состоят в приоритетном списке МВТП, и даже о предполагаемых изменениях, в курсе иены. Столько возможностей делать деньги, получить решающее преимущество перед конкурентом! Такая обширная область деятельности, а у него так мало времени.