Вторая мировая война. Ад на земле

Адмирал Ямамото во исполнение своего стратегического плана настойчиво стремился к решающему столкновению. Не прошло и месяца после не принесших выгоды ни той, ни другой стороне действий в Коралловом море, как он уже нацелился на атолл Мидуэй, собрав 145 боевых кораблей для сложной амбициозной операции, задачей которой было расколоть американские силы. Небольшая японская эскадра должна была пойти на север, к Алеутским островам, а основной удар Ямамото собирался обрушить на Мидуэй. Предполагалось, что четыре авианосца из флота Нагумо (Zuikaku и Shokaku еще ремонтировались после инцидента в Коралловом море) приблизятся к острову с северо-запада, быстроходные линкоры Ямамото будут следовать в 500 км за ними, а транспортная флотилия подойдет с юго-запада и доставит 5000 десантников.

Ямамото был, вероятно, умным и даже симпатичным человеком, но план захвата Мидуэя обернулся поистине эпическим провалом, и стала очевидна непреодолимая ограниченность этого военачальника. Прежде всего этот план требовал разделения имевшихся в распоряжении Ямамото сил, и, что хуже, в нем проявилась типичная для японцев «гибрис» – погибельная гордыня: к примеру, им в голову не пришло, что американцы могут о чем-то догадаться. Но адмирал Честер Нимиц, главнокомандующий американского Тихоокеанского флота, знал о приближении противника. Это была одна из самых успешных операций разведки за всю войну: коммандер Джозеф Рошфор, находившийся в Пёрл-Харборе, на основании частичных дешифровок, полученных Ultra, сообразил, что основной целью операции Нагумо будет Мидуэй. 28 мая японцы изменили систему кодов, и шифровальщикам Рошфора пришлось биться неделями, пока они взломали и эти коды. Однако, к счастью, смена кодов произошла слишком поздно: команда Рошфора успела осуществить свой блистательный прорыв, и планы Ямамото уже не были загадкой.

Не менее поразительной оказалась и отвага Нимица: он решился поставить все на предложенное Рошфором истолкование японской тайнописи. Японская разведка, как всегда, неточная, доносила своему командованию, что Yorktown покоится на дне Кораллового моря и что два других авианосца США, Hornet и Enterprise, ушли к Соломоновым островам. Но героические усилия 1400 рабочих верфи Пёрл-Харбора вернули Yorktown в строй, хотя и с временной заменой летной палубы. Нимиц таким образом получил возможность снарядить две группы для прикрытия Мидуэя: одну повел Флетчер, возглавлявший всю эту операцию, а вторую – Рэймонд Спрюэнс. Предполагалась операция преимущественно с участием авианосцев, чьей мишенью станут тяжеловесы из флотилии Нагумо, а старые медленные корабли оставили в гаванях Калифорнии. Главной ударной силой назначалась морская авиация.

Почти столетием ранее величайший американский писатель-маринист Герман Мелвилл писал: «Есть в морском сражении нечто, принципиально отличающееся от сухопутного. В океане нет ни рек, ни лесов, ни берегов, ни городов, ни гор. В спокойную погоду это сплошная равнина. Здесь неприменимы стратагемы обученных армий, никаких индейских засад: все открыто, очевидно, текуче. Сама стихия, удерживающая на своей поверхности противников, подчиняется малейшему капризу ветерка. Благодаря такой простоте сражение двух боевых кораблей более похоже на описанный Мильтоном поединок архангелов, нежели на гораздо более грубые схватки на суше»³³

.

В 1942 г. лирическое видение Мелвилла все еще оставалось понятно и близко и морякам нового века, но два обстоятельства существенно изменили картину морской битвы. Во-первых, благодаря новым средствам связи и перехвата появилась возможность для «стратагем» и засад, в том числе и тех, которые были пущены в ход в битве за Мидуэй. Местоположение противника удавалось установить и перехватить его прежде, чем, фигурально выражаясь, его паруса покажутся в виду. Важным преимуществом американцев перед японцами как раз и стал более совершенный радар. А с появлением авиации – это второй фактор – море перестало быть таким уж «открытым, очевидным, текучим»: порой удар обрушивался с воздуха, когда два вражеских флота все еще разделяли сотни километров. Но все равно знание о противнике оставалось неточным: в огромных просторах океана не так-то легко было обнаружить корабль или даже целый флот. Вице-адмирал Фрэнк Флетчер говорил: «После сражения толкуют о том, как грамотно принимались решения, но на самом деле все это делалось впотьмах и на ощупь»³⁴. События в Коралловом море подтвердили его правоту: несмотря даже на замечательные достижения коммандера Рошфора, случай тоже сыграл свою роль в битве за Мидуэй.