Вторая мировая война. Ад на земле

На авианосцах Нагумо команде пришлось выдержать час величайшего напряжения, пока к ним сквозь шквал зенитного огня прорывались Devastator. Но большая часть торпед упала вне радиуса поражения, и эти снаряды (Mk 13) двигались в воде так медленно, что японские корабли прекрасно успевали выполнить маневр и уйти с их пути. «Я не заметил или не почувствовал, как были сброшены торпеды»³⁸, – признавался один из стрелков на Devastator. Он предположил, что мог этого не заметить, потому что в тот момент пилот пытался увильнуть от огня. «Несколько дней спустя я спросил его, где он сбросил бомбы. Он ответил, что сбросил, когда понял, что мы остались совершенно одни и что шанса доставить торпеду на нормальное расстояние для поражения нет». Я в тот момент не понял, что он хотел сделать, а по нам вовсю били зенитки, и я заорал в переговорное устройство: “Пора убираться к чертям!” – и мой крик, вероятно, подтолкнул его к этому решению».

Сразу после 10:00 атакующие отстрелялись, ни разу не попав в цель. В тот день в воздух поднялся 41 американский торпедный бомбардировщик, а вернулось лишь шесть, из 82 членов экипажа выжили только 14, но даже их самолеты были в многочисленных пробоинах. Раненый пулеметчик Ллойд Чайлдерс услышал слова своего пилота: «Мы не вытянем». Их Devastator долетел до корабля, но не смог сесть на палубу Yorktown, развороченную бомбой. Пилот нырнул в море, и Чайлдерс успел еще похлопать исчезавший в волнах хвост самолета в благодарность за то, что верная машина доставила его к своим. Но многие среди уцелевших были в ярости: их принесли в жертву безо всякого смысла, собственные истребители не прикрывали их роковой вылет. Стрелка с одного из Devastator, чей самолет благополучно приземлился на Enterprise, пришлось удерживать силой, чтобы он не избил пилота Wildcat.

У американских истребителей в тот день было немного удач. Один из сбитых самолетов – на счету Джимми Тэча, которому предстоит стать одним из лучших тактиков в морской авиации той войны. Тэч, по его словам, сорвался, когда увидел, как японский самолет прошил очередями идущую с ним рядом машину: «Я обозлился, потому что мой бедняга ведомый никогда прежде не бывал в бою, стрелковая подготовка у него была никакая, а этот Zero разнес его в клочья. Я решил поливать его огнем, идя на сближение, пусть он отвернет, а не я, и так оно и вышло, причем он разминулся со мной лишь на пару метров, а из днища у него било пламя. Так крутые парни гонят свои авто лоб в лоб, проверяя, кто первый струсит, только мы еще и стреляли»³⁹

.

На американцев обрушивалась катастрофа за катастрофой, такая цепочка неудач грозила дурным исходом всего сражения. Но судьба внезапно переменилась: Нагумо дорого заплатил за то, что не сумел нанести удар по Спрюэнсу, когда вражеский флот оказался вблизи (хотя, разумеется, это упущение оказалось вынужденным). Многие Zero находились в нижнем эшелоне, и у них заканчивалось топливо, когда вслед за последней атакой торпедоносцев высоко в небе вновь загудели американские самолеты.

Пикирующий бомбардировщик Dauntless оказался единственной эффективной машиной на вооружении американской морской авиации по состоянию на 1942 г., и буквально за несколько минут ход Тихоокеанской кампании переломился в пользу США. Эскадрилья Dauntless налетела на авианосцы Нагумо. «Я увидел мерцание со стороны солнца, – вспоминал Джимми Тэч. – Это было так красиво, словно серебристый водопад: заходили на позицию пикирующие бомбардировщики. Мне казалось, будто каждая бомба ложится точно в цель»⁴⁰. На самом деле первые три бомбы, сброшенные на Kaga, пролетели мимо, но четвертая угодила в судно, и послышался отрадный для нападавших звук взрывавшихся на авианосце орудийных складов. Та же участь постигла Soryu и Akagi⁴¹

. Пилот Wildcat Том Чик оказался еще одним восторженным зрителем устроенного бомбардировщиками представления. «Я оглянулся и увидел, как Akagi буквально развалился надвое. Сперва на взлетной палубе между островной надстройкой и кормой взметнулось ярко-оранжевое пламя взрыва. Затем сразу же бомба взорвалась у миделя, а возле кормы поднялся фонтан брызг от едва разминувшейся с нею бомбы. Почти одновременно взлетную палубу Kaga изуродовали взрывы и языки пламени. Я все еще не отрывал глаз от Akagi, и тут взрыв на уровне ватерлинии словно бы выпотрошил корабль – выглядело это словно катящийся изжелта-зеленый шар света. Здорово попало и Soryu. Все три корабля начали рыскать, за ними уже не тянулась ровная пенистая струя в кильватере. Я медленно кругами уходил вправо, совершенно ошеломленный».

Такое же изумление, но еще больший ужас переживал коммандер Мицуо Фучида, герой Пёрл-Харбора, а теперь – беспомощный зритель на палубе Akagi: «Чудовищные разрушения были причинены нам за считаные мгновения. В палубе сразу за грузоподъемником на миделе появилось огромное отверстие… Палубные пластины гнулись, принимая гротескные формы. Самолеты пикировали вверх хвостами, изрыгая сизо-багровое пламя и черный дым. Невольно по моим щекам покатились слезы»⁴².