Вторая мировая война. Ад на земле

После долгих месяцев лечения Уиддиком в феврале 1941 г. был отправлен домой пассажиром на грузовом лайнере Siamese Prince и погиб, когда в это судно угодила торпеда подводной лодки. Выжил только девятнадцатилетний Роберт Тэпскотт, отслужил в Канадской армии, а после войны выступал свидетелем на процессе против капитана Widder, которого судили за расстрел моряков, пытавшихся спастись с Anglo-Saxon, и за аналогичные преступления и приговорили к семи годам тюремного заключения. Ужасы, выпавшие на долю Тэпскотта и его товарищей, повторялись в пору войны на море сотни раз, и нередко не оставалось ни одного выжившего, кто мог бы поведать свою трагическую историю.

Моряки торгового флота, как и все остальные участники вооруженного конфликта, проявляли себя по-разному. Их набирали из множества наций, и дисциплина здесь все же была не столь суровой, как в ВМФ, а потому «гражданские» частенько забывали о соблюдении маршрута, правилах подачи сигналов и связи с конвоем. Бывало и так, что экипаж, запаниковав, бросал корабль, который вполне мог оставаться на плаву. Но сохранилось и немало примеров героической отваги; один из них – судьба дизельного торгового лайнера Otari водоизмещением 10 350 тонн. 13 декабря 1940 г. на пути из Австралии в Англию, всего в 750 км от гавани, это судно было подбито торпедой, и в кормовой трюм хлынула вода. В кильватере теперь плыли мороженые овечьи туши и ящики с маслом. Гребные валы протекали, переборка машинного зала грозила обрушиться. Но капитан Райс счел возможным спасти судно: одни в океане, укрытые благодетельным туманом от повторных атак врага, Райс и его матросы удерживали Otari на плаву, медленно подвигаясь вперед и непрерывно откачивая помпами воду. Наконец судно добралось до устья Клайда, однако уже настал вечер, и защитный бон был закрыт. Лишь на рассвете 17 декабря Райс ввел наконец свое почти ушедшее под воду судно в гавань, и шаланды сняли с корабля большую часть его драгоценного груза. Благодаря такому упорству и отваге Великобритания удерживала «дорогу жизни» через Атлантический океан.

В 1941 г. Великобритания построила новые суда общим тоннажем 1,2 млн, научившись к тому времени максимально экономно использовать морской транспорт. Корабли сопровождения постепенно оснащались улучшенными радарами и гидролокаторами, что позволило им потопить несколько подводных лодок. Уже можно было утверждать, что блокада Великобритании не удалась. К концу лета того года англичане свободно считывали переговоры немецких подлодок. Часть флота Дёница была переведена в Средиземное море или на север Норвегии в связи с началом операции Barbarossa, и к зиме 1941 г. Гитлер простился с надеждой уморить Англию голодом: в войну вступили Соединенные Штаты, и их огромный потенциал наличного флота и нового судостроительства радикально изменил ход войны. Правда, в месяцы после Пёрл-Харбора подводные лодки вновь одержали несколько заметных побед, главным образом потому, что американский флот не спешил с введением четких процедур составления конвоя и обязательного сопровождения. Потери немецкого военного флота еще не были столь велики, чтобы размыть его качественный состав, и Добровольческий корпус Дёница, как они себя с гордостью именовали, оставался элитой флота. Командир подводной лодки Эрик Топп писал: «Служа на подводной лодке, живя на ней, приходится осваивать и оттачивать способность взаимодействовать с другими членами экипажа, ведь от этого может в буквальном смысле зависеть ваша жизнь. Покидая гавань, закрывая люк, и ты сам, и твой экипаж прощаетесь с пестрым миром, с солнцем и звездами, ветром и волнами, даже с запахом моря. Вы находитесь в постоянном напряжении, запертые в стальной трубе, в маленьком, ограниченном, тесном пространстве, в постоянной скученности, скуке, ваш образ жизни никак нельзя назвать здоровым – затхлый воздух, отсутствует привычная смена дня и ночи, недостает физических упражнений»⁸. Но и на поддержку бодрого духа своих подчиненных капитан усилий не жалел. Однажды, через несколько часов после выхода из порта, капитан заметил, что его штурман непривычно угрюм. Выяснилось, что тот оставил на берегу миртовый венок, немецкий символ брака, который штурман считал своим боевым талисманом, и теперь он опасался, что из этого похода U-552 вернуться не суждено. Топп приказал изменить курс и вернулся в Берген за венком.