Вторая мировая война. Ад на земле

Многие офицеры Дёница были фанатично преданы идеям нацизма. Средний возраст командиров подводных лодок составлял 23 года, их подчиненные были на пару лет моложе – совершенный продукт педагогической системы Геббельса. Командир U-181 Вольфганг Лут регулярно читал своему экипажу проповеди о расовом вопросе и политике Германии в отношении иных народов, о фюрере и национал-социалистическом движении⁹

. Сама мысль проводить подобные заседания внутри душной стальной коробки в 30 м ниже поверхности Атлантического океана кажется сюрреалистической, и не всех членов экипажа радовал решительный запрет Лута размещать постеры рядом с портретом фюрера и слушать упадочнический англо-американский джаз. «Нравится не нравится – это необсуждаемо, – заявил он своим офицерам. – Вам это нравиться не должно, и точка. Немец не может любить это, как не может он любить еврейку. В этой тяжелой битве каждый должен научиться бескомпромиссной ненависти к врагу». На другой лодке в 1944 г. опытный капитан велел офицерам убрать с переборки портрет Гитлера: «Идолопоклонство неуместно»¹⁰

. Его отстранили от должности, обвинили в подрыве боевого духа экипажа, арестовали и казнили.

В мае – июне 1942 г. в восточных территориальных водах США затонуло множество судов, общим тоннажем миллион: подводные лодки часто выпускали торпеды по кораблям, чьи силуэты вырисовывались в свете береговых огней. Всего за год на дно отправилось кораблей общим водоизмещением 6 млн тонн. Дорого заплатил американский торговый флот за отказ своего ВМФ присоединиться к созданной канадцами сети конвоев и учесть британский опыт. Немецкие подводные лодки собирались в волчьи стаи по десять-двенадцать штук и нападали на группы сопровождения конвоев. Коды постоянно менялись, и союзникам не всегда удавалось расшифровать немецкие переговоры, а тем самым и конвои не получали вовремя предупреждение и не успевали свернуть с пути рыщущих подлодок. Но постепенно союзники учились этой игре: совершенствовались технологии войны с подводными лодками, морские радары стали работать точнее благодаря многорезонаторному магнетрону, группа сопровождения вела голосовые переговоры с помощью системы TBS (Talk Between Ships), а главное – накапливался опыт.

Чтобы выследить и потопить подводную лодку, требовалось четкое взаимодействие двух-трех боевых кораблей: одиночке почти никогда не удавалось метать глубинные бомбы с достаточной точностью, чтобы смертельно поразить свою мишень. Немцам становилось все затруднительнее курсировать поблизости от американских или английских берегов, в радиусе действия воздушных патрулей. Хорошую скорость подводные лодки развивали только на поверхности, а на глубине с трудом поспевали за конвоем. Самолеты прикрытия вынуждали лодки опускаться на глубину, и это оказалось более эффективной мерой борьбы с ними, чем атаки на бетонные доки Бреста и Лорьяна – там английские ВВС потратили много не окупившихся результатами усилий. В 1942 г. Битва за Атлантику сосредотачивалась в основном в тысячемильной полосе посреди океана, вне радиуса действия большинства самолетов, взлетавших с наземных баз. Здесь Дёниц сконцентрировал свои силы, и те несколько дней, что конвои пересекали тысячемильную зону, представляли для них наибольшую опасность.

SC104, типичный конвой из 36 торговых судов, построенных в шесть колонн, отплыл на восток в октябре 1942 г. на скорости семь узлов (примерно 12 км/ч в сухопутных единицах). В сопровождении шли два миноносца – Fame и Viscount – и четыре корвета – Acanthus, Eglantine, Montbretia и Potentilla. Впервые ощущение надвигающейся угрозы возникло через четыре дня после того, как конвой покинул гавань Ньюфаундленда. 12 октября в 16:24 Huff-Duff зарегистрировал радиопередачу с подводной лодки по правому борту. Вскоре обнаружилась и вторая подлодка. С наступлением ночи (море было неспокойное) корабли сопровождения заняли места впереди и по бокам от шедших в центре торговых судов. Морякам приходилось нелегко, особенно на борту корветов, которых захлестывало волной. Насквозь промокшие матросы с трудом стояли ночную вахту, боясь хоть на миг забыться и зная, что и после этой четырехчасовой пытки их не ждет ни горячая вода, ни сухая одежда: в помещения для экипажа тоже проникала вода. Механики и кочегары машинного зала находились в тепле, но имели гораздо меньше шансов спастись в случае, если судно будет торпедировано: из них погибало по статистике 42 %, в то время как из палубных матросов и офицеров – 25 %. Напряжение, неудобство, страх сопутствовали атлантическим конвоям с самого начала, еще до нападения врага.