Вторая мировая война. Ад на земле

«Порой мне кажется, что наш университет приютил всех беспризорных и бездомных (ох, я не смогу отправить это письмо!) [то есть она опасалась цензуры, но письмо в итоге все же отправила]. Шура побывала на фронте. Уж не знаю, вышла ли она там замуж, но вернулась с ребенком. Ах, Маюша, ты себе не представляешь, как тут смотрят на таких девушек и как тяжело им приходится. Она немного старше меня, когда война началась, она заканчивала второй курс. У нее нет ни друзей, ни знакомых, ничего, кроме университета. Ее приняли снова на третий курс и выделили место в общежитие. Ребенку ее четыре месяца, девчонка плачет днем и ночью. Ей нужны сухие пеленки, а у Шуры нет ничего сверх того, что на самой надето. Ее нужно мыть, а вода в комнате замерзает. Мы тащим домой любую щепку, какую сумеем найти. Вчера по пути домой я заприметила большую доску. Это была афиша театра, большие красные буквы на черном фоне: “Отелло”. Значит, ближайшие пару дней Шура сможет разворачивать малышку и сушить ее пеленки… Дуся, моя тезка, помогает Шуре во всем. Она тоже студентка, хотя ей, должно быть, под сорок. Если б не она, малышка давно бы умерла от голода и холода. Тетя Дуся работает грузчиком в пекарне и потихоньку выносит в карманах толику муки. Шура варит из нее затируху, ест сама и кормит дочку. Говорят, у самой Дуси дети погибли под бомбами. Она ни с кем не разговаривает, высохшая вся, черная, одевается по-мужски и курит махорку.

Лишь четвертую часть среди нас составляют мужчины, и те инвалиды. Почему-то чаще всего ранение приходится в ногу, и ноги отрезают. Каждый второй мужчина тут безногий. Зачастую ампутируют очень высоко. Петя, который сидит на занятиях рядом со мной, лишился обеих ног, у него протезы. Передвигается с трудом. Никак не привыкнет к протезам, и в целом слаб. Лицо у него приятное, застенчивое, глаза синие-синие. У него мягкий голос. Как же он командовал взводом? Когда хлебный паек запаздывает на два-три дня, Пете становится совсем трудно двигаться. Лицо у него серое, скулы выступают резче, глаза выцветают. Когда мы устаем, натаскавшись дров и напилив их, Петя шутит, пытается развеселить меня и другую девушку рядом. Рассказы у него не такие уж забавные, но мы смеемся.

Проклятая война!.. Вокруг одни инвалиды. Самым несчастным кажется мне капитан, сапер. У него нет лица, ужасная синяя, лиловая с зеленым маска. К счастью, он ослеп и самого себя не видит. Говорят, до войны это был красивый мужчина. Он и сейчас высок, строен, изящен. Мы думаем: если бы у него был сын, он бы возродился в нем и все бы увидели, каким он был прежде. Только бы проклятая война закончилась наконец! Калечат, убивают самых лучших. Надо быть очень сильными, чтобы выдержать это»¹⁰¹.