Вторая мировая война. Ад на земле

Гитлер располагал вермахтом, мощным орудием для осуществления собственных амбиций. Дуче разыгрывал из себя великого завоевателя, стоя во главе армии с некомпетентными офицерами, не желающими сражаться и плохо вооруженными солдатами. Италия была бедной страной, ее ВВП более чем вдвое уступал британскому, а среднедушевой доход – втрое. Стали, к примеру, в Италии производилось в шесть раз меньше, чем в Британии. Во Второй мировой войне Италия мобилизовала свою экономику даже менее эффективно, чем в Первую. В самую идиллическую пору союза Муссолини с Гитлером нацисты относились к южному союзнику с таким презрением, что 350 000 итальянцев, трудившихся в Германии, находились на положении чуть ли не рабов: итальянский посол большую часть своего времени тратил, ходатайствуя за соотечественников и добиваясь улучшения их положения. Сам Гитлер еще сохранял расположение к Муссолини, чьим примером он некогда вдохновлялся, но большинство немцев не доверяли итальянскому лидеру и смеялись над ним. Берлинцы утверждали, будто всякий раз при встрече дуче и фюрера шарманщики играют известную песенку «Не можешь ты верность хранить» («Du Kannst nicht Treue sein»). Ходил анекдот: в 1936 г. какая-то дурочка на светской вечеринке спросила Вернера фон Бломберга, кто выиграет следующую войну, а тот якобы ответил: «Мадам, этого я сказать не могу, одно знаю наверное: проиграет та сторона, за которую выступит Италия»¹

. В нацистских кругах ходил и другой анекдот: Вильгельм Кейтель (этого прислуживающего и льстящего Гитлеру военачальника именовали Лакейтель) докладывает: «Мой фюрер, Италия вступила в войну!» Гитлер отвечает: «Пошлите две дивизии, этого хватит, чтобы разделаться с ними». Кейтель возражает: «Но, мой фюрер, они воюют не против нас, а за нас», Гитлер говорит: «Это меняет дело: пошлите десять дивизий»

²

.

В первые месяцы войны немцы и англичане, словно по взаимному уговору, воздерживались от операций на Ближнем Востоке. Общее положение Британии было настолько уязвимым, что ее военачальники ни в коем случае не хотели растрачивать свои силы еще и на этом театре боевых действий. С тех пор как Муссолини присоединился к державам оси, Средиземноморье утратило для союзников ценность в качестве морского пути на Восток, поскольку здесь на воде и в воздухе господствовал их противник. Главнокомандующий сэр Джон Дилл предпочел бы направить людские резервы и излишки оружия на Восток, чтобы укрепить оборону империи против надвигавшейся японской угрозы. Но Черчилль не желал этого допустить: раз не получалось дать немцам бой на территории Европы, он решил сделать это в Африке. Летом 1940 г. драгоценные танки были отправлены в ближневосточные британские колонии к генералу Арчибальду Уэйвеллу. Принимались и другие меры предосторожности – 16 000 жителей Гибралтара были эвакуированы сперва в Северную Африку, а затем в Англию, и лишь 4000 гражданских осталось на Скале. Казалось вполне вероятным, что державы оси попытаются захватить крепость у врат Средиземноморья и к ним мог присоединиться диктатор Испании генерал Франко.

Британия держала в Средиземноморье довольно большой флот, но адмирал Эндрю Каннингем, в отличие от Черчилля, понимал, насколько уязвимы корабли без прикрытия с воздуха. На протяжении двух с лишним лет после того, как Франция вышла из мирового конфликта, а Италия, напротив, присоединилась к нему, британском флоту отчаянно недоставало как авианосцев, так и наземных баз, с которых могли бы подниматься в воздух самолеты. Британские истребители не могли, вылетев с аэродрома на Гибралтаре, Мальте, в Египте или Палестине, пересечь огромные воздушные пространства от берега до берега, а их противники располагали практически неисчерпаемым выбором баз. Удивительно, что при таком неблагоприятном балансе сил и общей стратегической слабости Королевский флот продержался с 1940 по 1943 г. и даже осуществлял некоторые миссии в Средиземноморье. Опыт, отвага и изобретательность Каннингема и его капитанов более чем уравновешивали количественное превосходство итальянских боевых кораблей. Что же касается сухопутных войск, лишь горсточка британских и колониальных дивизий сражалась в североафриканской пустыне, а бόльшая часть армии оставалась дома – отчасти для обороны на случай вторжения, отчасти из-за недостатка оружия и снаряжения и отсутствия кораблей, на которых можно было бы перевезти солдат за море, а потом еще и снабжать их. Сражения в пустыне оказали на исход глобального конфликта едва ли более существенное влияние, чем стычки французских и английских рыцарей в промежутках между основными битвами на исход Столетней войны. И все же битва в Северной Африке завладела воображением западного мира и приобрела огромное символическое значение в глазах британского народа.