Вторая мировая война. Ад на земле

Сами солдаты по неведению воспринимали ситуацию более романтически. Им впервые предстояло вступить в бой, и, как большинство молодых людей в подобной ситуации, они не думали об опасности, а наслаждались экзотической для них природой, предчувствием чего-то небывалого. Артиллерийский капрал Морри Каллен эйфорически писал родным в Новую Зеландию о том, с каким восторгом он и его товарищи плыли по Средиземному морю: «Никогда я не видывал таких прекрасных оттенков синего цвета, от небесно-голубого до глубокого иссиня-черного, и совершенно ровная вода». Рядовой Виктор Болл описывал в дневнике Афины: «Лучшее место, где нам довелось побывать, жители очень дружелюбны. Оглядел акрополь, руины древних Афин. Квартал борделей намного чище, чем в Каире. Мы напились в стельку, но все же нашли обратный путь»²⁷. Лейтенант Дэн Дейвин позднее вспоминал: «Мы все были воплощением молодости и здоровья. Людям, которые всю жизнь питаются хорошим мясом, присуща естественная отвага». Войска из доминионов шли в первый свой бой с уверенностью и энтузиазмом, но поразительно, в какой мере это настроение им удалось сохранить и в последующих испытаниях. Командующие, правда, смотрели на дело мрачнее. Стоявший во главе Австралийского корпуса генерал сэр Томас Блейми, старый негодяй, по отзывам ближайших подчиненных «трус и никудышный командир», 26 марта уже присматривал на юге Греции подходящие гавани для эвакуации.

Немцы вошли в Грецию 6 апреля 1941 г., одновременно ударив и по Югославии. Присутствие британцев послужило предлогом для оправдания собственных действий: «Правительство рейха отдало своим вооруженным силам приказ изгнать британские отряды с земли Греции. Сопротивление будет беспощадно подавлено. Немецкая армия является не как враг греческого народа, немцы не желают воевать против греков. Удар, который Германия вынуждена нанести по греческой земле, направлен против Англии». Английские войска были чересчур растянуты, собрать силы и отразить вторжение им не удалось. Если немцы где-то встречали сопротивление, а порой такие упрямцы им попадались, они попросту отводили передовые отряды назад, а затем прорывались в другом месте.

Новозеландец Виктор Болл описывал первый этап долгого и тягостного отступления: «Весь день по пятам за нами грохотала канонада – куда бы мы ни пошли, нас поливали огнем. Прямо рядом со мной парня убило, осколок попал в горло, многие потирали ушибы от камней. То и дело налетали самолеты, сбрасывали бомбы, строчили из пулеметов. Это действует на нервы, когда не можешь ответить»²⁸

. Другой новозеландец, Рассел Брикелл, описывал переживания при налете пикирующих бомбардировщиков: «Лежишь на брюхе в окопе или канаве, прислушиваясь к визгу падающей бомбы. Секунда полной тишины, когда она врезается в землю, затем грязь взлетает и бьет тебе в морду, и громкий взрыв и осколки со свистом разрезают воздух»²⁹.

Вскоре немецкие войска хлынули через проход Монастир со стороны Югославии и зашли в тыл греческим позициям в Албании. Союзники в беспорядке отступали на юг; враг превосходил их и числом, и умением, от воздушных налетов они не имели никакого прикрытия. Военврач-австралиец запомнил, как всю ночь слушал «топот людских ног и лошадиных копыт»³⁰: греки уже не отступали, а бежали в панике. Войска оси приближались, сея среди мирных жителей горе и страх. Через греческую деревню вели колонну итальянских военнопленных; вдруг начался артиллерийский обстрел, десятки пленников были убиты и ранены. Старуха, чей сын Стати погиб в Албании, при виде такого зрелища зарыдала. Сосед, владелец кафе, посоветовал ей не тратить слез на итальянцев: «Они убили твоего сына». Однако женщина, не прислушавшись к доброму совету, поспешила на помощь к раненному шрапнелью солдатику, который в бреду кричал: «Мама, хлеба!» Она попыталась промыть его раны смоченной в ракии тряпкой, плакала и разговаривала с ним, словно со своим утраченным первенцем: «Не плачь, Стати! Да, это я, твоя мама! Не плачь! Есть у нас и хлеб, и молоко»³¹

.

В зимнем противостоянии итальянцам греческая армия исчерпала свои силы. Для ускоренных маневров не хватало колесного транспорта. Немцы без зазрения совести пользовались своим господством в воздухе, это оказалось особенно выигрышно в стране, где так мало дорог. «Сегодня днем мы узнали, на что способно люфтваффе, – писал капитан Чарльз Кристалл, служивший в австралийском полку. – Налетели 190 бомбардировщиков и лупили, пока все вдребезги не размолотили. Они шли тесными рядами, а мы таращились на них в изумлении, были просто поражены тем, сколько их сразу»³². Хотя австралийцы и новозеландцы продолжали вести упорные арьергардные бои, 28 апреля уже началась эвакуация морем из Рафины и Порто Рафти. Немцы распространились уже и по Пелопоннесу, с оконечности которого, из Навплии и Каламаты, Королевский флот поспешно вывозил британские войска.