Вторая модель (Сборник)

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

1955

Перевод Н.Знаменская

Плата за услуги

(Pay for the Printer)

Пепел, черный, без единого признака жизни пепел по обеим сторонам дороги, а дальше, насколько видит глаз — смутные неровные силуэты, развалины зданий и городов, развалины цивилизации; изъеденная, опустошенная планета руин и обломков. Планета черных крупиц кости и стали, цемента и кирпича, взбитых ветром в бессмысленное месиво.

Аллен Фергессон зевнул, закурил «Лаки Страйк» и сонно откинулся на кожаном сиденье «Бьюика» модели пятьдесят седьмого года.

— Ну до чего же унылый пейзаж, — пожаловался он. — Сплошное однообразие, ничего, кроме покореженного хлама. В тоску вгоняет.

— А ты не смотри, — равнодушно пожала плечами сидящая рядом девушка.

Мощная, сверкающая машина бесшумно скользила по дороге — собственно, по полосе плотно укатанного мусора. Еле прикасаясь пальцами к послушному, с силовой передачей рулю, Фергессон блаженно расслабился под убаюкивающие звуки фортепьянного квинтета Брамса — передача шла из Детройтского поселка. По окнам хлестал пепел — за какие-то несколько миль пути на них успела налипнуть толстая черная пленка. Ничего страшного, у Шарлотты в подвале есть садовый шланг из зеленого пластика, оцинкованное ведро и дюпоновская трубка.

— А кроме того, у тебя полный холодильник отличного скотча, — добавил он вслух. — Насколько я помню. Если только эта шустрая компания не выглотала все подчистую.

Шарлотта пошевелилась и открыла глаза; негромкое урчание мотора, жара в кабине — все это погружало в сон.

— Скотч? — пробормотала девушка — Ну да, у меня есть бутылка «Лорда Калверта».

Выпрямившись, она откинула назад пряди светлых пушистых волос.

— Только он малость скиселенный.

— Сильно скиселенный? — спросил с заднего сиденья напряженный голос; они подобрали на дороге пассажира — костлявого, сухопарого человека с худым лицом, одетого в брюки из грубой серой ткани и такую же рубашку.

— Да примерно как и все остальное. — Шарлотта не слушала музыку, ее глаза рассеянно следили сквозь помутневшее от пепла окно за пробегающими мимо сценами. Словно гнилые зубы торчат на фоне грязно-серого полуденного неба останки какого-то городка. Чудом уцелевшая эмалированная ванна, пара телефонных столбов, кости, какие-то белесые обломки, миля за милей мусора и развалин. Жуть и запустение. А где-то там, в обросших плесенью, похожих на пещеры подвалах — немногие выжившие собаки; жалкие, покрытые струпьями, они тесно жмутся друг к другу, спасаясь от холода. Солнечный свет еле сочится сквозь густую пелену взбитого ветром пепла.