Вторая радуга

— А не потому моё воспитание идёт вкривь и вкось, что где-то за пределами расщепа кто-то управляет моими действиями и на него невозможно воздействовать?

Лысый поднял на него полные тоски и огорчения глаза. Его мыслезащита на секунду ослабла, но ничего, кроме глубокого разочарования, уловить не удалось.

— Если тобой двигает идея о божественном предназначении или о том, что ты компьютерная программа, то с этим вопросом лучше обращаться не ко мне. Мне вообще кажется, что вашу четвёрку пора серьёзно проконсультировать у психиатра. Жаль только, что среди мастеров Радуги психиатров немного, придётся долго ждать такой возможности. Да и вы сами — согласитесь?

Юноша покачал головой, понимая, что столь грубым способом Селиванов ушёл от скользкой темы. На том их беседа и закончилась. Лёшка и Ольга в один голос заявили, что разговаривать с директором никакой необходимости не было, и что на нём, почти наверняка, тоже поставлена "заглушка". Только другая — все подобные мысли Юрий Константинович без раздумий списывал на начинающийся бред.

— С Мариэттой та же история, — подтвердила Аникутина. — Она ко мне подходила с вопросами, не слишком ли ты серьёзно задумался о строении вселенной и законах Края. Такие вопросы традиционно считаются несвойственными нормальному мастеру Радуги. Мари назвала это гиперфилософичностью. Ну, я ей объяснила, что без таких вопросов о свободном хождении между мирами и думать не стоит. Вроде она поняла.

Когда на Камете вновь рассвело, они погрузились вчетвером. Просилась с ними и Галка, но ей пришлось объяснить, что погружаются в Алатау-три они в другом месте, известном только им четверым, и Константинова для прикрытия вполне достаточно. Девушка вздохнула, но возражать не стала. Ей, как и Вике с Сашкой, работа нашлась — в школу прибыли исследователи, ребята сопровождали их на Камет.

Ольга раскопала приметный только ей бугор и вытащила свою запылённую накидку.

— Ваши тела здесь от холода не страдают, — заметил Лёшка, глядя, как она обёртывается и ложится на песок.

— Так эстетичнее, — возразила дочь шамана и сжала руки своих спутников.

С каждым разом погружение проходило легче. Оказавшись на Алатау-три, Ермолай сразу сел, щурясь от недавно взошедшего солнца. В оставленном им мире царил полумрак, светило только-только выглянуло из жёлто-бурой пылевой мглы, а здесь над головой сияло голубизной небо, а искорки росы жемчугами сверкали на траве. С запада тянуло прохладным ветерком, но солнышко уже вовсю пригревало ничем не прикрытую кожу. Ольга и здесь первым делом достала оставшуюся с прошлого погружения одежду и натянула её на себя. Ребята тоже подобрали с травы набедренные повязки. На горизонте темнела роща, и они направились туда — среди деревьев все трое чувствовали себя уютнее.

К тому же здесь было достаточно тонких веток, коры, и они сумели соорудить себе более надёжную одежду. Для взора постороннего человека они выглядели лесными дикарями, но издали в глаза их белые тела уже не бросались.

— Ты смотри, совершенно бесшумный мотороллер, — удивился Кутков.

Они спрятались в кустах, следя за подъезжающей парочкой. Парень за рулём был в шлеме и кожаной куртке, а девушка сзади в коротком сарафане укрывалась от встречного ветра за его спиной.

— Вот тебе и транспортное средство. Ты же до железной дороги хотел добраться?

— Ты что, Оля, ограбление предлагаешь?

— Никого грабить не понадобится. Они что, по-твоему, кататься сюда приехали?

У них из корзинки горлышко бутылки торчит. Сейчас сядут, примут дозу, любовью займутся, потом отдохнут. Ты к тому времени и вернёшься.

Ольга говорила с полной уверенностью, что так и будет. И не ошиблась. Молодой мастер тихо откатил мотороллер от сплетающихся в объятии тел, накинул на себя кожаную куртку и нажал красную кнопку на щитке руля. Небольшой дисплей рядом с кнопкой мгновенно засветился. Харламов сел на сиденье, придерживая скутер ногой, и аккуратно нажал на педаль. Скутер бесшумно покатил вперёд, а на дисплее появились цифры, показывающие скорость. Там внизу были ещё цифры, но разбираться, что они означали, было некогда. Он мчался по проселку, рассекающему квадраты убранных полей, высматривая поворот к северу. До железной дороги от рощи было около пятидесяти километров. Если бы не эти неожиданные любовники, пришлось бы преодолевать их пешком, по открытому ровному месту.

Отыскав поворот, он прибавил газу. Но скутер для гонок не предназначался, он едва-едва выжимал на ровных участках восемьдесят километров. И при этом дисплей издевательски извещал, что такой режим является экономически невыгодным. Эксперимент привёл и к положительному результату — выяснилось, что одна из цифр означала прогнозируемый при данной скорости пробег. Молодой мастер выбрал пятьдесят километров в час, при такой скорости скутер обещал проехать сто восемьдесят километров.