Вторая смена

Темке мой юмор мимо кассы. У него лицо строгое. Я дую ему в висок, убираю зачаток головной боли – как сорняк выпалываю:

– У меня была одна проблема, по работе. Мы ее решали, с Афанасием. Я была замотанная и поэтому не написала. А мобильник у меня вырубился, я его забыла зарядить. Ну ты же знаешь, что я растяпа… Да?

Я тихонько глажу Темчика по спине, он меня тоже обнимает. Мы топчемся на месте, слегка покачиваемся – словно танцуем медляк под какую-нибудь неслышную нежную музыку. Со стороны – красотища такая.

– Жень, ты вчера у меня в столе ничего не брала?

– Я у тебя в вещах не шарюсь. А что, там миллион был? Знала бы, точно бы промотала.

– Ну какой там миллион?

– Темчик, пропало что-то?

– Ничего, – морщится он. – Чисто по ощущениям, вещи не так лежат.

– Ну… у меня тоже так иногда бывает. Она просто маленькая еще.

– В смысле?

– Тема, я книжку читала, для приемных родителей. Там написано, что они часто мелочь тырят или лезут без спроса. Что это норма почти.

– Кто норма? Аня?

– Темка, ты на нее не сердись, пожалуйста. Это временное, пройдет. Я поговорю с ней, скажу, что так нельзя.

Он кивает, остается все таким же взведенным. Неужели из-за моей отлучки?

– Я сегодня ночью в собаку перекинулась, надо было одну девочку от насильника отбить, так разнервничалась, что никак не могла обратно человеком стать.

Я не вру, но и не говорю всей правды. При работе с мирскими полагается:

– Пришлось к Фоньке домой ехать, себя в порядок приводить.

– Угу, – без всякого интереса отвечает он.

– Тем, у тебя что-то случилось?

– Да.

Хоть бы все остались живы и здоровы! У Темки ведь мама есть, почти старенькая. То есть пожилая. Неужели она?

– Жень, у меня на работе… неприятности. Можешь помочь, как раньше?

– Тьфу ты! Я думала, взаправду беда! А что стряслось? Кабак закрывают?

– Не кабак. Меня, – усмехается Темка.

– Налоговая? Слушай, у меня есть адвокат, хороший мужик, я с ним года два назад… В общем, давай я с ним свяжусь…

– Нет, не надо. Юристы есть, спасибо тебе, Жень, большое. Мне другое нужно.

– Заяц, у меня в заначке полторы штуки баксов. Если не хватит, я займу. У Фоньки, у Зины, у Севастьяныча. Ты скажи, сколько нужно, я ребят попрошу, они скинутся…

– Нет. Спасибо. А ты, может, сделаешь, как тогда, когда нас СанЭпид чуть не прикрыл?

Я только вздыхаю. В том году Темчикову ресторацию «Марсель» чуть было не закрыли с подачи рейдеров. Мы тогда влюбленные ходили, а тут – бац! – такой пердимонокль. Пришлось отсыпать Артему удачи и переговорить лично с одним чуваком. Обычное благодеяние, по Контрибуции. Темка даже не сразу узнал, что я подсуетилась.

– Извини… Ты теперь ученик. Не совсем мирское существо. А мы сами себе добро делать не можем и друг дружке тоже. Нечестно это.

– Ядрен-батон! – У него лицо как у гимназиста, получившего на контрольной вместо высшего балла единицу лишь потому, что всего один раз вместо плюса написал минус.

– Меня давно убрать хотели. А теперь повод нашелся. Из-за… – И он снова подносит руки к ушам, временно включенным, условно дееспособным. – Я сейчас как гребаный ежик в тумане….

Если его реально с работы выкинут, то на что мы жить-то вообще будем? Он же глухой, считай инвалид. Такого только в артель какую-нибудь возьмут, розетки клепать или ботинки чинить. Ну или грузчиком на склад. Больше – некуда. Придется снова в барменши идти. У меня образования в этой жизни нет, я нигде не училась. Вот дура! По категории зарплата в десять восемьсот и на метро проезд бесплатный. А один Анькин лицей – это двадцать пять штук в месяц. Ой, мама…

– Ерунда, ну выкрутимся как-нибудь…

– Жень, ну что ты хоронишь-то меня раньше времени? Я еще на своем месте.

Может, пообещать ему помощь для бодрости духа? Эффект плацебо хорошо срабатывает.

– Я сегодня Контрибуцию еще гляну… и Несоответствия. Это вроде Трудового кодекса вашего пополам с Гражданским. По ходу дела, можно кое-что забацать. В рамках закона, естественно! – Я начинаю теребить обручальное кольцо. Как напялила его вчера днем перед походом к Анькиной учительнице, так и не сняла. А оно как родное сидит, словно я его взаправду уже лет десять ношу.

– Спасибо, не нужно. – Артем мотает башкой. Ой, а у него седой волосок сбоку, надо же…

– Ну конечно, справишься. Темочка, у тебя все будет…

– Жень, ты так хвостом метешь, будто с этим своим ночью не только собак гоняла…

– С каким еще своим?! – Кажется, у нас тут все-таки будет ссора. Такая, вполне семейная, из тех, что я глушу по три десятка за обход. – Фонька меня вообще за женщину не держит, хочешь, сам у него спроси!

Блямммм! Моя возмущенная речь прерывается домофонным гулом. Темка отстраняется. Я смотрю, как вспыхивает белым экранчик видеокамеры. Морды в ней всегда видны очень криво. Выпячивается там все, прямо как отражение в самоваре. Но эту шальную рожу не узнать нельзя:

– Дуська, ты заснула? Я стою, загибаюсь без твоей любви и ласки, а ты…

Он не только подошел к домофону с воздушным шариком наперевес, но и какую-то левую палку превратил в букет лилий – кажется, они прямо сквозь экран пахнут.

– Душа моя, ну снизойди же вниз! Я тут пылаю, практически!