Вторая вожатская (СИ)

   – Давай, Света, набирай подружек, числом пять, Фамилии называем.

   Светка Морозова, та самая с толстой косой, что считала Алекса душкой, поперемигивалась со своей давешней соседкой по автобусу и набрала ещё четверых.

   – А ещё Батурлина с нами будет. Она завтра приедет. Она взрослая.

   – Батурлина – значит Батурлина. Я отметил. Следующий лот...

   Так распределились и последующие комнаты. В одной оказались девчонки постарше, в другой – четырнадцати-пятнадцати летние, в двух ещё – средний состав. Для заселения в последнюю комнату стояли те, кого не выбрал никто из неформальных лидеров. И две из них были как раз ненавязчиво испарившиеся в момент прихода отряда на территорию корпуса.

   – Ну а для вас, сударыни, номер люкс. Коек шесть, а вас только четверо. Нравится?

   Крупная деваха с упрямой чёлкой и хвостом чёрных волос, поджав губы, оглядела помещение:

   – Ничего.

   – А за вами у меня особый контроль будет, понятно?

   – Это ещё почему? – задала вопрос вторая, росточком пониже, но с такой же, только русоватой причёской.

   – Потому что косячницы вы.

   – Кто?

   -Косячницы. Кто от отряда отстал? На сегодня первое предупреждение. Три предупреждения – комната дежурит на территории вне очереди. Прошу учесть.

   – Мы не знали...

   – А чего сразу мы? – послышались реплики.

   – Незнание законов не освобождает от ответственности. Так, кажется? Впрочем, предупреждение пока первое. Пока распаковывайте вещички. У вас есть шанс реабилитироваться. И бельё лучшее получить. Часы есть? Через пятнадцать минут идём к кастелянше. Расклад ясен?

   -Ага...

   Впрочем, как оказалось, расклад понят так и не был. Когда через пятнадцать минут Валерка появился на пороге двадцать шестой комнаты, там никого не оказалось.

   – Второе предупреждение! – строго сказал он в открытую дверь и погрозил пальцем. Как будто подшефные спрятались от него под железными сетками кроватей. – Я сказал – вы услышали.

   Конечно, услышали не они, но Валерка был твёрдо уверен, что тут и у стен есть уши, и не пройдёт и пять минут, как отсутствующие особи получат от подружаек слово в слово сказанное им.

   – Катюнь, что делать? Вся двадцать шестая в отрицаловку пошла: в грош ведь не ставят, уже куда-то лыжи навострили, – вновь вернулся Валерий в свою вожатскую.

   – Да, небось за углом курят. Пройдись вокруг здания. Они же дуры, не скоро до них дойдёт куда подальше смотаться.

   – Точно! – Валерка хлопнул себя по лбу. Как же он сразу не докумекал! Расслабился. Это же старшаки, то бишь – старшачки, первый отряд. И у них курение – первый возрастной принцип доблести и геройства. А всё оттого, что он сам не курит, а раньше в лагерях вожатствовал на том возрасте, когда если кто вредную привычку и пытался показать, то лишь выпендриваясь и под конец смены, а не постоянно и с первого же дня.

   Ладно, специально за угол он не пойдёт, а...

   – Мор-р-розова! – раскатисто позвал Валерка. Не прошло и двадцати секунд, как веснушчатое лицо Светланы, показалось в дверях:

   – Валер, звали да?

   – Дело есть.

   – А... можно в другой раз по имени? – Морозова как-то отвела глаза в сторону.

   – Можно. Только Светок у вас... несколько, а Морозова ты одна. Но – я учту. И смелость тоже.

   Светлана подняла голубейшие глаза:

   – Так чего нужно?

   – Нужно не много. Возьми пару надёжных девчонок и – со мной за бельём. Простыни, наволочки, полотенца там. Сама понимаешь, кто принёс – у того и нос в шоколаде.

   – Понятненько. Танюха Туманова пойдёт и Светка Крикалёва.

   – Вот и лады. Догоняйте.

   Не прошло и минуты, как они выходили из корпуса: Валерка в своей тёмно-синей футболке, за ним Светка Морозова, уже переодевшаяся в алый спортивный костюм, за ней высокая круглолицая Таня Туманова со светлым каре в светлом же свитере, поверх которого был виден воротник рубашки, и Светланка Крикалёва, вёрткая, подвижная, то и дело что-то спрашивающая у подруг, отвлекающаяся каждый миг, но не отстающая ни на шаг.

   – Так, погодите, заскочу на минутку, – Валерка заглянул за тот самый угол и... пока не прозвучало «Шухер», выкрикнул, выставив перед собой два пальца в виде пистолетов:

   – Всем стоять, вы окружены! Выходите по одной. Руки за голову. Бычки глотать не советую.

   Как Катерина ему и подсказала, за углом ошивалась вся двадцать шестая. И не только они. И с этим надо было что-то делать. Не сейчас, так в принципе. Что дети курить не должны, известно всякому. А вот как доказать это пятнадцатилетней оторве, которая только что избавилась от родительского догляда, и для которой курение – это лихость и статус и ещё чёрт знает что, а не только отправляемые на свалку деньги, время и здоровье. Деньги родительские, а двух других составляющих пока у этих мокрощёлок столько, что ешь от пуза – и ещё останется.

   – Сейчас мы уже пошли получать бельё. А я кому не так давно сказал быть в комнате, а? Кто не страдает склерозом?

   – Нам...

   Те из девчонок, которые не принадлежали к горстке неудачниц двадцать шестой, попытались бочком отодвинуться, дабы слинять от неминуемой кары.

   – Ку-да? Я пока никого не отпускал. Так вот – вам второй прокол. Остальным по первому. И всех жду после раздачи белья в вожатской. Будем думать, что с вами сделать.