Вторая встречная

— Так вот, — холодно улыбнулась Кира. — Соня не была ни доброй, ни милой. Она была расчетливой стервой, которая однажды крупно ошиблась.

От этой улыбки я вжался в кресло. В клинике Соня выглядела ангелочком, а не расчетливой стервой. При любом раскладе она не заслужила того, чтобы свихнуться и сидеть в одиночестве, бормоча бессвязные предложения. Да и никто не заслужил…

— Постой, — заволновался я. — С тобой может случиться то же самое?

— Со мной? — Кира рассмеялась — звонко и неприлично весело. — Я при всем желании не отправлюсь штурмовать границу.

— Лейка говорила, за нее никто не ходил.

— Никто не возвращался.

— И Соня не вернулась? — догадался я.

— А ты думал? Заскучала, взяла и покинула свое бренное тело?

— Я понял, такое часто происходит.

— Нет, происходит другое. — Кира принялась отчаянно жестикулировать. — Чем глубже забираешься в Поток, тем с большей вероятностью на обратном пути кидает в ловушку. Это жуткая дрянь, копирующая реальное место, из которого ты ушел. Задержишься в ней — все, до свидания, дорогу домой не найдешь. Так и останешься в состоянии зомби.

— Насовсем?

— На веки вечные. Разум человека как бы исчезает. Пропадает, испаряется. Пусто! И в Потоке нет следов. Куда он девается — неизвестно, никого еще не приводили в чувство.

— Зачем тогда вемы лезут в этот Поток, раз он опасен?

— Ты бы не лез, если бы мог? — усмехнулась она. — Там здорово, особенно когда понимаешь, что к чему. Скакать по крышам прикольно. Я бы и сама в некоторых мирах зависала сутками, но мне перемещения даются тяжко. А ловушка… Все надеются на лучшее. Кажется, что плохое случится с кем угодно, но не с тобой. Популярное заблуждение.

— Логично, — согласился я. Люди постоянно рвутся к неизведанному, даже обычные. Вон, понастроили всяких коллайдеров. — Ты сказала, перемещения даются тебе тяжело. Почему? От чего это зависит?

— От силы дара. Грубо говоря, от запаса энергии. Она расходуется на все подряд, будь то определение эмоций или считывание подсознания. Путешествие в Поток тоже ее отнимает — во время каждого скачка между мирами мы теряем порядочно энергии. Выглядит красиво, такая светлая вспышка. Чем глубже мир, тем больше усилий требуется. Мой запас кончается быстро.

— Он… типа как мана в компьютерной игре? — осторожно уточнил я.

— Вроде того. Наша восстанавливается сама, или ее можно позаимствовать через взгляд.

Я внутренне возликовал. Кира разбирается в компьютерных играх? Подарок, а не девушка!

— Теряя энергию, мы чувствуем себя хуже, — добавила она. — Отсюда головная боль и прочие радости. А чтобы дойти до границы, нужно умопомрачительное количество энергии. Это под силу лишь избранным.

— Значит, Соня сейчас где-то за границей?

— Да, в нижнем Потоке. Уникальный случай. Сознание к ней частично вернулось, на осмысленные действия она способна, но по факту несет бред на уровне двухлетнего ребенка. За три года никаких изменений.

— Ого, — мысли в моей голове окончательно спутались. — Знаешь, Лейка так расчувствовалась в клинике…

— Они были очень близки. Всегда вместе, всегда рядом, — сказала Кира с подчеркнутым ехидством. — Ходили, за ручку держась.

— Как вы познакомились?

— Мы в один год у Вениамина Ливанова в психологическом центре оказались. У старикашки хобби такое — искать инициированных вемов и воспитывать. Лейка с Соней подружились, у них было много общего. Дар зашкаливал и из ушей хлестал, потом появился Паша, и у троицы созрели наполеоновские планы. Граница, которую никто не пересекал — заманчивее некуда. Вот они и ломанулись…

— Если они втроем пошли, почему только Соня пострадала?

— Интересный вопрос. Об этой истории чуть ли не легенды слагают.

— Расскажи! — взмолился я, сгорая от любопытства.

— Мне известно мало, — сказала она недовольно. — Три года назад они втроем спровоцировали дикий выброс энергии. Поток аж заколбасило, жесть, что было. Ливанов сразу спохватился, вычислил адрес. А там Соня с Пашей в отключке, и Лейка в шоке. Из нее и слова не выжали, как ни старались. На третью неделю Паша пришел в себя. Думали, теперь Лейку отпустит, а она себя повела как ненормальная. Заявила, что видеть его и знать не хочет, и заперлась дома. Объяснений мы не дождались — ни от Паши, ни от Лейки. По-настоящему хреново стало, когда Соня очнулась. Достучаться до нее не вышло, след просматривается где-то за границей, но кто ж туда пойдет? Родители Сони давно погибли, других родственников не было. Я пристроила ее в частную клинику, хорошую. Нет, шикарную! Куча денег уходит, в счета заглядывать страшно.

— За нее платишь ты? — удивился я.

— Кто же еще? Лейка о материальных вопросах задумывается редко, она натура тонкая и возвышенная. Земные проблемы ее не волнуют. Не представляешь, как я устала за ней бегать и уговаривать помочь мне с расследованием! Давай хотя бы ты не будешь пререкаться.

— По поводу чего?

— Возвращайся к Лейке! Ты что-то видел той ночью.

Ну вот, опять… Спасибо, хватит с меня этой буки.

— А если вы выясните, что случилось с Димой и остальными, мои воспоминания станут не нужны?

Кира скептически приподняла бровь.

— Выясним как?

— Как-нибудь…