Второе Основание

86400 секунд равняются одному Всегалактическому Стандартному Дню, а 365 таких дней составляют Всегалактический Стандартный Год.

Почему 299776? Почему 86400? Почему 365?

Традиция, говорят историки и закрывают этот вопрос. Непознанная взаимозависимость чисел, говорят мистики, оккультисты и метафизики. И лишь немногие считали, что планета, на которой возникло человечество, имела определенные периоды вращения и обращения вокруг светила, которые и легли в основу исчисления времени.

И тем не менее дата, когда крейсер основания «Хобер Мэллоу» встретил эскадру калганских звездолетов под предводительством «Бесстрашного» и, после отказа допустить на свой борт группу досмотра, был разнесен в дымящиеся обломки, выглядела так: 185.11692 Г.Э. Другими словами, 185 день 11692-го года Галактической Эры, которая началась с воцарения первого Императора древней династии Кэмбл. Это была также дата 185.419 С.Э. - если считать от рождения Селдона; или 185.348 О.Э. - если вести отсчет от организации Основания. На Калгане это было 185.56 Э.П.Г. - то есть Эры Первого Гражданина.

Во всех этих датах совпадал только день: если бы новые эры начинались не с нового года, в них бы черт ногу сломал.

И кроме того, на миллионах миров Галактики существовал, соответственно, добрый миллион всевозможных исчислений времени, основанных на чем угодно.

Но какую дату не взять — 185. 11692, 419, 348, 56 или любую другую — именно этот день войдет в историю как начало Стеттинианской войны.

Но для доктора Дарелла это было отнюдь не все равно. Это был тридцать второй день после того, как Аркадия оставила Терминус.

И никто никогда не узнает, чего стоило Дареллу его внешнее спокойствие.

Но Эльветт Семик, похоже, догадывался. Он был очень стар и часто говаривал, будто его нервные клетки закальцинировались настолько, что мышление стало твердокаменным. Он всегда первым смеялся над своей старческой немощью. Но глаза его видели все по-прежнему зорко, а ум еще больше обострился, когда начало сдавать тело.

— Почему вы ничего не делаете? — спросил он с легкой гримасой.

Дарелл поморщился, словно его ущипнули.

— На чем мы остановились? — напряженно спросил он.

Семик внимательно посмотрел на него.

— Вы намерены что-нибудь предпринять насчет своей девочки?

— Весь вопрос в том, сможет ли резонатор Саймс-Мольфа работать в этих пределах, — сказал Дарелл вместо ответа.

— Я уже ответил, что может, но вы же не слушаете…

— Извините меня, Эльветт. То, что мы делаем сейчас, куда как важнее для всей Галактики, чем вопрос, куда делась Аркадия, что с нею. Важнее для всех, кроме Аркадии и меня, так что и приходится присоединяться к большинству. Насколько велик будет резонатор?

Семик с сомнением покачал головой.

— Не знаю. Взгляните в каком-нибудь каталоге.

— Ну хоть примерно. Тонна? Фунт? Кубическая миля?

— О, я думал, что вам нужны точные данные. Размер примерно с фалангу маленького пальца. — Он согнул палец и показал. — Вот этакий.

— Ясно. Вы сможете сделать мне вот такую штуку?

Он торопливо нарисовал что-то в блокноте и протянул чертеж старому физику. Тот в сомнении на него уставился, затем ухмыльнулся.

— Вы же знаете, у таких стариков, как я, сосуды мозга забиваются кальцием. Что вы задумали?

Дарелл помялся. Ему хотелось бы сделать все самому, чтобы сохранить тайну, но без старого физика было не обойтись, и он объяснил.

Семик покачал головой.

— Вам потребуется гипер-реле. Это единственное, что сработает достаточно быстро. Причем не одно, а множество.

— А это возможно?

— Что же тут сложного? Конечно.

— А как насчет деталей? Можно будет достать их тихо, не вызывая никаких толков? Якобы для вашей работы.

Семик выпятил губу.

— Пятьдесят гипер-реле я не использовал за всю свою Жизнь.

— Сейчас мы заняты оборонным проектом. Разве вы не можете придумать благовидный предлог? Деньги у нас есть.

— Гм-м-м. Может быть, я что-нибудь и придумаю.

— Скажите, а какой минимальный размер может быть у этого прибора?

— Так. Гипер-реле — микроразъемы… соединения… трубки… Великий Космос, у вас тут несколько сотен контуров!

— Знаю. Меня интересует размер.

Семик показал руками.

— Слишком велик, — сказал Дарелл. — Мне нужно, чтобы вмещался в кармане.

Очень медленно он скатал чертеж в маленький шарик и бросил ого в пепельницу. Вспышка белого света — и шарик исчез.

— Кто к вам пришел? — спросил он.

Семик наклонился к экрану на своем столе.

— Это юный Антор, — сказал он. — И еще кто-то с ним.

— Ничего не говорите об этом, Семик. Никому, даже нашим. Это — смертельное знание, и если они проведают… Достаточно того, что мы рискуем двумя жизнями.

Пеллеас Антор буквально горел жаждой деятельности. В спокойной тихой комнате его руки подняли настоящий вихрь.

— Доктор Дарелл, доктор Семик, это — Орум Диридж, — представил он своего спутника.

Человек был высокого роста. Длинный худой нос на прямом лице придавал ему несколько демоническое выражение. Доктор Дарелл протянул руку.

— Лейтенант полиции Диридж, — добавил он с легкой улыбкой. И многозначительно пояснил: — С Калгана.

Дарелл повернулся и уставился на молодого человека.