Второе пришествие в гневе

За несколько минут до пяти Сато, стараясь сохранить спокойствие, прибыл в Кремль. Посла провели в кабинет Молотова, но прежде, чем Сато, как было принято, успел приветствовать Народного Комиссара иностранных дел на русском языке, тот оборвал японца движением руки и заявил:

— Я принял вас, чтобы от имени правительства Советского Союза передать через вас уведомление правительству Японии.

Инстинкт подсказал Сато, что речь сейчас пойдет об объявлении войны.

Хотя это ожидалось уже давно, в реальности все произошло, как всегда неожиданно и в самый неподходящий момент.

Молотов сел в кресло во главе стола для заседаний, указав Сато на место в его противоположном конце. Без всякого выражения и эмоций Молотов зачитал послу следующий документ:

«После разгрома и капитуляции гитлеровской Германии, Япония остается единственной из воюющих держав, которая еще упорствует в продолжении войны.

Япония отклонила требование трех держав: Соединенных Штатов, Великобритании и Китая о безоговорочной капитуляции своих вооруженных сил. Таким образом, предложение, сделанное японским правительством Советскому Союзу о посредничестве на Дальнем Востоке, потеряло всякую основу. Принимая во внимание отказ Японии капитулировать, Союзники обратились к Советскому правительству с предложением вступить в войну против японской агрессии и. таким образом, ускорить ее окончание, уменьшить количество жертв и внести вклад в скорейшее восстановление мира.

Исходя из своих союзнических обязанностей, Советское правительство приняло это предложение и присоединилось к обращению Союзных держав от 26 июля.

Советское правительство считает, что подобная политика является единственным средством приближения мира и избавления народов от дальнейших страданий и жертв…

Исходя из вышеизложенного, Советское правительстве объявляет, что с завтрашнего дня, т. е. с 9 августа, Советский Союз будет считать себя в состоянии войны с Японией».

С видимым усилием сохраняя спокойствие, посол Сато вежливо выразил сожаление, что Советский Союз порвал договор о ненападении почти за год до его официального истечения. Может ли он теперь, учитывая обстоятельства, телеграфировать эту информацию своему правительству?

Бесстрастное выражение лица Молотова изменилось на благожелательное: Сато может отправить любые телеграммы, какие пожелает, даже — шифрованные. Нарком иностранных дел заявил, что он лично сожалеет о том, что произошло.

— Я был вполне удовлетворен все прошедшие годы вашими действиями в качестве японского посла. Мне приятно отметить, что нам обоим удавалось поддерживать хорошие отношения между нашими странами до сегодняшнего дня, несмотря на все трудности, с которыми мы сталкивались.

— Я благодарен за добрую волю и гостеприимство вашего правительства, — ответил Сато по-русски, медленно подбирая слова, — которые я ощущал в Москве в течение всего этого трудного времени. Действительно печально, что мы превращаемся во врагов. Но этому нельзя помочь. В любом случае, позвольте обменяться с вами рукопожатием. Возможно, в последний раз.

Сато и Молотов пожали друг другу руки, и почти в тот же момент телефонная связь в японском посольстве была отключена, а радиоаппаратура — конфискована. Сато составил сообщение открытым текстом на японском языке, передав его на Центральный телеграф.

* * *

Атомная бомбежка Хиросимы безусловно ускорила вступление России в войну. До этого, в течение двух месяцев полуторамиллионная армия маршала Василевского сосредотачивалась на границе с Маньчжурией. Противостоящая им Квантунская армия была в два раза меньше по численности, отдавшая на другие фронты все свои танки и средства противотанковой обороны, сохранив всего 30 % от своей предвоенной мощи.

Через два часа после того, как Молотов зачитал объявление войны послу Сато, учитывая разницу по времени, две советских армии вторглись в Маньчжурию с западного направления. Одновременно еще одна армия вторглась в пределы Маньчжурии с востока. Многодневные ливневые дожди размыли дороги, река и протоки вышли из берегов, но три гигантских колонны русских войск неумолимо двигались на Цицикар, Таонянь и Харбин.

Расставшись с Сато, Молотов информировал американского посла в Москве Аверрелла Гарримана о том, что в полночь по московскому времени Россия начнет военные действия против Японии. Советский Союз пунктуально выполнил свое обещание вступить в войну с Японией не позднее, чем через три месяца после окончания войны в Европе.

В тот же вечер Гарриман и Джордж Кэнон были приняты Сталиным. Диктатор находился в хорошем настроении и был разговорчив. Он объявил, что советские части уже продвинулись вглубь территории Маньчжурии местами на десять-двенадцать километров.

— Представляете, — с гордостью сказал гостям Сталин, — какой темп наступления за столь короткое время!