Второго шанса не будет

– Варяг, вот ты вроде умный мужик, объясни, какого рожна ты тут оказался? Я же сказал сидеть как мыши у гаражей и ждать меня. Сказал вам, бойтесь листопада. И вот тебе здрасьте. Сидите в клетке как макаки.

– Тебе, Людоед, в морду дать надо, – ответил Яхонтов.

– О как. Ну, спасибо брат.

– Я тебе не брат, черт тебя дери. Почему ты не объяснил нам, что за листопад такой? Взял и слинял с этой Нордикой.

– Я вам сказал достаточно. Вы же какого-то черта поперлись в ловушку. Дай угадаю. Наверное, услыхали, как какая-то баба на помощь зовет? И, наверное, наш благородный рыцарь Васнецов кинулся на помощь. Вы как из гаражей вышли, так вас дозор ихний в бинокли срисовал и начал манить. Так?

– Так да не так. Коля тут не при чем. Это я пошел на зов о помощи, – ответил Яхонтов.

– Да? Так значит это ты лоханулся? Вот от тебя такой глупости не ожидал.

– А ты как бы поступил, если бы кто-то звал на помощь?

– Прошел бы мимо с невозмутимым выражением лица, – улыбнулся Крест.

– Другого, я от тебя не ожидал. Но мы не такие как ты, слава богу.

– Не такие. Именно поэтому вы в клетке. Именно поэтому Макаров мертв а Славик побитый как собака.

– Сам ты собака, – огрызнулся Вячеслав.

– Что у тебя за дела с этими стервами? – спросил Варяг.

– Никаких дел. Мы злейшие враги. – Людоед пожал плечами.

– А чья могила у дуба была? – заговорил Николай. – Этой? Ирины Листопад?

– Это никого не касается.

– Опять секреты и недомолвки? – поморщился Яхонтов. – Это уже раздражает, знаешь ли.

– Это действительно не имеет значения для нашего дела. Так что больше не касаемся этой темы.

– А крест ты зачем сломал? – продолжал Васнецов.

– Крест, это я. Все я сказал. Закрыли тему. – Разозлился Илья.

– Ну ладно, каков твой план?

– Значит так. Королева пошла, разобраться, что происходит вокруг этого лагеря. Через минут пятнадцать, что я ей дал, она поймет, что никто базу не окружил и я тут один. Тогда она спуститься сюда, и начнет стебаться, как это они любят. Будет упиваться своим превосходством… Они далеко не сразу с нами расправятся.

– Погоди, так это… Ты действительно блефовал? Ты что псих что ли?

Людоед обернулся на амазонок. До них метров двадцать. Едва ли они слышат.

– Тише, Варяг. Скоро на эту базу нападут. Когда я вам кину ключи, откройте клетку, но ни в коем случае не выходите из нее.

– У тебя есть ключи?

– Нет. Но думаю, будут.

– Как?…

Дверь заскрипела и в подвал снова вошла Пентиселея. Она медленно, но уверенно вышагивала в сторону Людоеда. Взгляд ее был не таким как четверть часа назад. Взгляд ее сверкал хищнической злобой и предвкушением расправы. Она улыбалась одним уголком рта и делала движения губами, подбирая лучшую фразу для момента.

– Ахиллес, Ахиллес, – покачала она головой. – Ты меня окончательно разочаровал. Ты такой же тупой как все мужики. Тупой и неоригинальный. Мои разведчицы проверили все на два километра вокруг. Никого. Только в гаражном обществе трактор какой-то, на котором, наверное, вы и приехали. Как ты мог додуматься в одиночку пытаться спасти своих дружков да еще сам угодил в ловушку? – амазонка засмеялась. – Ну ты и дурак!

Людоед медленно стянул с головы берет и улыбнулся, отойдя от клетки и приблизившись к амазонкам.

– Однако твои девочки все-таки у меня в плену, – сказал он.

– А теперь это дело нескольких минут, узнать, где ты их держишь. Я не склонна называть это пытками, но на вопросы мои ты ответишь, скотина.

– Да я и так скажу, – пожал он плечами. – Я их связал и в снежной норе спрятал у дуба, где Листопад похоронена. Только не торопись отправлять туда своих девочек. К пленницам бомба привязана, а обезвредить ее только я смогу.

– Опять блефуешь? – засмеялась Пентиселея.

– Ну, неужели ты думаешь, что я настолько глуп, что пришел сюда, не имея козыря в рукаве?

– Да. Я так думаю. Ты мужик, а значит тупица. Хотя конечно это в характере мужчин, привязать к беззащитной женщине бомбу.

– Это, с каких пор твои боевики беззащитными женщинами стали?

– А наша непримиримая воинственность, лишь ответ на мужской беспредел и насильнические амбиции. Видишь уродство на моем лице? Это ведь не ожог от вспышки ядерного взрыва и не поражение кожи радиацией. Много лет назад. Перед ссудным днем, один ревнивый ублюдок плеснул мне в лицо кислотой. Потому что он был ничтожеством. Как и ты, что берешь в плен женщин и привязываешь к ним бомбу.

– Женщин я в плен не беру. И с женщинами не воюю. Я борюсь со всякой нечистью и скверной. А у нечисти отсутствуют и половые признаки, и национальность и расовая принадлежность. Нечисть – это нечисть. Нечисть, это ты.

– Это мужики все нечисть. Кто как не мужчины создали оружие? Кто придумал атомную бомбу? Кто применил ее? Только мир патриархата способен был закончиться так бесславно. Вам неведомо чувство созидание, ибо это материнская прерогатива. Если бы миром правили женщины…