Второй Беличий Песок (СИ)

Ситрик на самом деле часто занималась как всякой художественной самодеятельностью, так и всем остальным; если многие грызи могли бы цокнуть, чем они занимаются большую часть времени, то она скорее просто трясла, благо в Щенкове для этого имелись все возможности. Весёлая и умная грызунья везде оказывалась в пух, а когда более в пух становилось в другом месте — туда она и перемещалась. Какое-то время Ситрик разносила по цокалищу почту, так что ни разу не нуждалась в схеме-карте, а просто так знала, где что находится; это было не так-то просто и мало какое грызо знало столько же о топографии. Серая белочка бывала и в речном порту, зная откуда приплывают пароходы, и на станциях зимоходов, знала где околачиваются местные ремесленники, занимающиеся самыми разными вещами.

— Спасибо, грызо-пуш, — цокнула Ситрик милицейским, — Теперь буду следить за языком.

— Незачто, — улыбнулся Тигрис, протянул лапу и щёлкнул её по наушной кисточке.

Следует зацокнуть, что выводы из цокнутого Ситрик сделала и запомнила, а вот всё остальное за ненадобностью быстро забыла, потому как Чейни, у которой полное погоняло звучало Чейнсовина и обозначало цепную пилу, потащила её слушать на то, как некоторые грызи на досуге упражняются в рисовании. Вообще это дело было распространено настолько, что гусиные перья и чернила из дуб-орехов имелись в пяти беличьих гнёздах из трёх, образно цокая. При этом, само собой, большинство грызей ограничивались этим, а не красили рисунки специальными красками — потому как просто на это уходит неимоверное количество времени, а надо и кормиться.

Чаще всего основательные изображения, максимально приближенные к реальности, соде-ржали то, что трудно увидеть своими ушами, просто высунувшись из гнезда; например они вообще никогда не изображали грызей, разве что в качестве тренировки самого художника. С беличьего слуха изображение белки было сущей тратой Дури, потому как если белка уже есть, чтобы увидеть рисунок — то напух вместо него достаточно ведра с водой, чтобы поглазеть на отражение. И проще, и изображение оперативное, а не старое. Услыхать же например норку не так-то просто, и чтобы было куда ткнуть пальцем и цокнуть, что это напух норка, грызи старались отрисовать её наилучшим образом. Библиотека, в частности, как правило имела хранилище картин — в общем случае туда водили мелких из школы и показывали, что есть слон, а так заходили и крупные, если внезапно требовалось увидеть слона.

У Ситрик и Чейни от привычки рисовать наблюдалась также привычка носить на лапках этакие защитные чулки из материи, потому что иначе пушнина будет угваздана красками, что не в пух. Так угвазданы были тряпочки, по которым было не особо мудрено определить, чем занимается данное грызо.

Семья Треожисхултов была довольно цокалищная — не в смысле того, что они постоянно цокали, а в смысле того что обитали в цокалище. Таковое, как уже было упомянуто, расшвыривалось по местности на многие килошаги, так что просто так выйти за его пределы не получится, а придумать зачем это делать специально — это ещё надо пошевелить ушами. В лесополосах, разделявших группы построек и огороды, водилось изобилие грибов, ягод, и древесных плодов вплоть до орехов; нельзя цокнуть, что их там сажали намеренно, потому как сажать вне изгороди чревато потерей урожая, а этого не без оснований побаивались. Наличие кормовой базы объяснялось тем, что разные зверьки постоянно бросали огрызки, куски грибов и семечки, отчего кусты, деревья и грибы росли естественным образом. Ситрик, будучи белкой, развёрстку начинала в середине весны со сморчков, а заканчивала поздней осенью белыми грибами; неслушая на большую концентрацию грызей, набрать корма всё равно чаще всего удавалось.

Перебои с продовольствием, которые случались в цокалище ранее, были связаны с неправильными рассчётами вывоза, и когда это дело исправили, жить стало куда веселее. Достаточно жирная земля сдешних мест позволяла получать очень уверенные урожаи зерна и клубней, достигавшие при правильной постановке дела двадцатикратного увеличения количества — тоесть, один посаженный клубень давал к концу сезона двадцать. Это было много, потому как в некоторых местах грызи кормились и с огородов, дававших только троекратный рост. Ситрик сама немало времени провела на огороде и собиралась продолжать, потому как это было ей в пух — запах сырой раскопанной земли, свежие ростки и жирные плоды вызывали мотание ушами и довольное поцокивание. По этой причине белка даже лютой зимой нет-нет да вспоминала про огород, облизывалась и думала, чтобы такого ещё приготовить, пока есть время. Грызи всегда готовили телеги зимой, а сани летом.