Второй день на царствии

— Постараюсь, — развел руками тот.

— Вот и отлично. Сейчас договоритесь с Николаем Палычем о том, к какому времени вам нужно будет подойти на процедуру, а как придете домой, то потрудитесь составить как можно более подробный список вашего имущества и финансовых средств на счетах, с указанием источника получения. Мария Владимировна, — обернулся он к Хазаровой, — все, что я сейчас говорил в отношении товарища Юрьева, касается и вас. Вам тоже необходимо будет завтра пройти проверку. Вы уж простите, но иначе никак нельзя.

Чувствуя, что беседа с кандидатами подошла к логическому завершению, все начали потихоньку вставать, разминая слегка затекшие ноги.

— А что, это такая уж страшная процедура? — вопросительно подняла брови Хазарова, тоже вставая со своего места. — Я думала, что это будет нечто детектора лжи, проверку на котором мы проходим почти ежегодно, но судя по вашим интонациям…

Он ей не дал договорить:

— Не столько страшная, Мария Владимировна, сколько неприятная, и я бы даже добавил, в некоторой степени унизительная.

— Вот даже как?! И в чем же заключается это унижение?! Меня — в голом виде будут хлестать плетьми, выбивая показания?! — уже округлила она глаза. Юрьев тоже слегка подобрался в своем кресле, слушая этот диалог.

— Да нет, ну что вы?! — замахал на нее руками Афанасьев. — Я и сам и все мои коллеги, присутствующие здесь прошли сегодня утром эту процедуру, и как видите, ни шрамов, ни кровоподтеков. Просто вам сначала предложат выпить рюмочку снадобья…

— А этим снадобьем окажется «сыворотка правды», — задумчиво добавил вполголоса Юрьев.

— Верно, — согласился Верховный. — А дальше вам начнут задавать в манере далекой от доброжелательности всяческие неудобные вопросы.

— Ага, — не совсем по-светски вырвалось у претендентки на министерский портфель, — «дети в подвале играли в гестапо…», — процитировала она известный садистский стишок из далекого детства.

— Совершенно верно! — закивал Тучков, и на его лице разлилась добрая улыбка ласкового дядюшки.

— Ну, решайтесь товарищи! Это дело добровольное. Если не согласны, то мы будем искать других кандидатов, но преследовать вас за несогласие не станем, — спросил Афанасьев безразличным голосом, будто у него в запасе находилась целая команда кандидатов.

— Хорошо, — поджала губы «горгона», — в конце концов «Париж стоит мессы».[103]

— Мне тоже, в общем-то, скрывать нечего. Родину не продавал, капиталов не нажил, дворцов себе не понастроил, — пожал плечами в раздумье Борис Иваныч. — А в остальном, так кто же не без греха?! Пусть первым и кинет камень.

Только он успел произнести эти слова, как послышались снаружи двери глухие стуки, скрадываемые кожей обивки.

— Войдите! — громко скомандовал Валерий Васильевич.

Дверь открылась, и в кабинет вошел Михайлов и окинув быстрым глазом собрание, начал рапортовать:

— Товарищ Верховный Главнокомандующий, разрешите…

— Да не ори ты так, Борисыч, — перебил его Верховный. — Говори, что там у тебя? Печать привез?

— Во! — начал доставать, застрявшую в брючном кармане довольно массивную колотушку, Михайлов. — Ну и сволочь же этот Голубев из канцелярии! Никак не хотел отдавать.

— И как же удалось ее взять? — спросил Верховный, принимая в руки тяжелую бронзовую кеглю Большой государственной печати. Отвинтил крышку, освобождая рабочую поверхность, и мельком глянул на двуглавого орла, уцепившегося лапами в царские регалии.

— Уж я ему и так, и эдак, а он, все, ни в какую. Не положено, мол, говорит по закону. Не имею, я значит, таких прав. Я ему мандат, а он мне Законом «О Правительстве» в нос тычет. Хотел, уж было ствол ему в зубы сунуть для убедительности, да спасибо подошел их старший юрист.

— И что? — как бы, между прочим, полюбопытствовал Афанасьев, завинчивая крышку печати.

— Ну, он так послушал-послушал нас, да и говорит тихим своим голосочков: «Вы, — говорит, — товарищ Голубев напрасно упорствуете перед новой властью. Это себе дороже. А во-вторых, это там у них за границей расписано, кто за кем власть наследует в случае чрезвычайного периода, а у нас такой механизм еще не выработан. И Закон «О Правительстве в Российской Федерации», которым вы так размашисто водите перед носом у товарища, регламентирует в соответствии с письменно оформленным распределением обязанностей передачу власти от одного заместителя Председателя Правительства к другому, в случае отсутствия Президента и премьер-министра. А вот письменного оформления этой процедуры и пой сей день, нет. Так что, как ни крути, а законодательная коллизия».

— Ты смотри! — удивился Рудов. — И как это ты запомнил такие слова-то?

— Пришлось вот, — развел руками и шмыгая носом Михайлов.

— Ладно. Молодец. Хвалю за службу, — отрывисто произнес Верховный. — Ты там, когда проходил не видел у входа мою машину?

— Видел, товарищ Верховный! У центрального входа стоит. Я заглядывал, Кондратьич за рулем дрыхнет, — не преминул он наябедничать на соратника, но Верховный пропустил этот выпад против своего водителя мимо ушей.