Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов

Что до военных концепций и оперативного руководства войсками, то верно следующее: пока вермахт купался в успехах, Гитлер слыл за величайшего полководца со дня сотворения мира. Поражение, как и положено, стало сиротой. Под занавес глава режима объяснял крах «русского похода», обусловившего общую катастрофу Третьего рейха, тем, что не сумел в 1941 году реализовать свой стратегический замысел и, поддавшись уговорам генералов, разрешил операцию «Тайфун» – штурм Москвы. Объективность требует признать, что замышлявшийся Гитлером прорыв к Волге и Кавказу с обходом Москвы с юга и востока таил в то время, пожалуй, большие опасности для СССР.

В части сепаратных переговоров одиозная личность фюрера, конечно, не облегчала сделок даже тогда, когда он сам их искал. Правящие круги Запада были склонны уступать Гитлеру меньше, чем кому угодно другому. Устранение нацистского предводителя представлялось необходимым, чтобы смену персоналий выдать за свержение тирании и получить возможность заявить: цель войны достигнута.

Судя по документам, кое-кто из англичан и американцев не погнушался бы собеседованиями с самим шефом СС и гестапо Гиммлером, будь тот поактивней и менее трусливым[917]

. Сталин не случайно задал Рузвельту и Черчиллю на конференции в Крыму прямой вопрос: «… Оставят союзники или нет правительство Гитлера, если оно безоговорочно капитулирует?» Премьер заявил: если «с предложением о капитуляции выступят Гитлер или Гиммлер… союзники ответят им, что они не будут вести с ними переговоры, как с военными преступниками»[918].

Согласитесь, это двусмысленней в сопоставлении с тем, что говорилось в 1940-м или в 1943 годах[919]. Какие вообще переговоры, если требование безоговорочной капитуляции сохранялось? Или Черчилль намеренно не упомянул термин «безоговорочная», примериваясь, как бы спустить на тормозах, ревизовать установку на безусловную капитуляцию Германии одновременно перед всеми державами, которые вели против нее войну?

31 марта 1945 года английский представитель в Европейской консультативной комиссии внес новый проект «Декларации о поражении Германии», который не содержал формулы безоговорочной капитуляции. Исполняя поручение Молотова, посол Гусев направил официальный письменный запрос британской делегации в ЕКК: что означает отсутствие в проекте от 31 марта «формулы безоговорочной капитуляции, которая лежала в основе документа о безоговорочной капитуляции Германии, выработанной в ЕКК и утвержденной тремя правительствами»?[920]

Неделю спустя заместитель министра иностранных дел Англии в ответном письме заверил посла: «Это исключение не означает какие-либо изменения в позиции правительства его величества в отношении принципа безоговорочной капитуляции, который остается основой его политики»[921]. Когда британская дипломатия возводит требование в ранг «принципа», да еще берет принцип за «основу», надо было быть, как мы могли неоднократно удостовериться, настороже. Обычно затевалось неладное.

Весной 1945 года Черчилль выискивал и создавал предлоги, чтобы уклоняться от выполнения договоренностей по военным и политическим вопросам. Тощий итог не соответствовал приложенной премьером энергии. Подвел немецкий догматизм. Не подсобил в должной степени «близорукий» рузвельтовский Вашингтон со своими заскорузлыми, на взгляд Черчилля, представлениями об этике и долге. У Советского Союза, оракулам в посрамление, нашлось третье и четвертое дыхание: он не упускал инициативы, хотя с марта 1945 года второго (Западного) фронта де-факто уже не существовало и вермахт вел бои только против Красной армии. Но на войне как на войне – здесь музыку заказывает тот, в чьих руках инициатива.

Берлин расшифровал союзнический приказ, из которого следовало, что налеты авиации западных держав на узлы коммуникаций в Восточной и Центральной Германии – якобы «в поддержку союзнических операций» – имели действительной задачей затруднять и замедлять продвижение соединений Красной армии в глубь рейха[922]. Из контактов с представителями США и Англии немцы заключали, что Вашингтон и Лондон, официальным декларациям вопреки, заинтересованы в негласном сотрудничестве, прежде всего, с германским военным командованием и службами безопасности. Если удастся, в установлении взаимопонимания еще до встречи глав трех правительств в Крыму.