Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов

Судя по новейшим откровениям ведущих политиков НАТО, второй фронт явился первым актом «освободительного» похода против Советского Союза, крестового похода, вошедшего в летопись под названием холодной войны. На пике этой войны в распоряжении милитаризма скопились горы оружия, достаточные, чтобы устроить 600 тысяч Хиросим и 2400 войн, подобных Второй мировой. Силовое наваждение поглотило больше ресурсов в холодной войне, чем все вооруженные конфликты, вместе взятые, за время, что помнит себя человечество.

Не предательство ли это по отношению к ста миллионам убиенных, уходивших в небытие, чтобы избавить грядущие поколения от ужасов насилия, чтобы дать им мирную путеводную звезду? Не потому ли у самой жестокой и пока самой кровопролитной из войн в истории не было логического завершения – мирного договора? О каком завершении можно было думать, когда в 1945–1946 годах сотворилось именно то, чем в Вашингтоне и Лондоне вплотную занимались еще в 1943-м: антифашистская коалиция приказала долго жить. Ее сменил альянс американских претендентов на глобальное «лидерство» и германских правителей, полагавших, что в 1945 году война не была проиграна, не повезло лишь в сражениях. Каждый из новых партнеров искал свое самоопределение, самовыражение и нашел себя в конфронтации с Советским Союзом, с КНР и другими странами, устоявшими перед вашингтонским притяжением.

Поэтому, в частности, не надо смешивать итоги Второй мировой и итоги холодной войны. В 1990 году подводилась черта именно под войной холодной. В ней были свои торжествующие и побежденные. Первым номером среди последних шел СССР, руководство которого предало забвению истину: мудрость есть распознание пределов возможного, высшая мудрость – это распознание пределов собственных возможностей.

Будут ли свежие победители мудрее? Время покажет. Пока особых причин для оптимизма не приметно. Апеллировать к морали по современным понятиям смешно. За нее сегодня ломаного гроша в базарный день не допросишься. И остается взывать к прагматизму, позаимствовав у Вольтера его сарказм: низвергая памятники, пощадите пьедесталы – они еще могут сгодиться.