Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов

Правителей США пьянил мираж всемогущества. Гегемонистский настрой заражал все этажи и ветви власти. Никаких компромиссов, никакого баланса интересов государств, потребительский взгляд на любые договоры и соглашения, в том числе подписанные самими Соединенными Штатами.

Кто еще поусердствовал в том, чтобы под последние залпы орудий в Европе развернулся демонтаж капитальных решений трех держав? Вы не ошибетесь, предположив, что здесь не обошлось без неутомимого У. Черчилля.

Не с кем иным, как с британским премьером, «забывчивый» Беделл Смит сверял часы и согласовывал «упрощенную редакцию» акта о капитуляции. «Экспромтом» по поручению Черчилля занимался Стрэнг, британский представитель в Европейской консультативной комиссии[966]. Премьер готовил попутно почву для ревизии уже прочерченных границ зон оккупации и брал на мушку договоренности о четырехстороннем контрольном механизме в Германии.

В апреле 1945 года советские войска, преследуя противника, продвинулись в Австрии на запад дальше демаркационных линий, согласованных между тремя державами. На совещании у Сталина руководитель 3-го европейского (германского) отдела НКИД A. A. Смирнов высказал мнение, что Советскому Союзу следовало бы закрепиться на фактически достигнутых рубежах и при случае вести дело к пересмотру союзнических договоренностей на сей счет. Реакция Сталина: «неверно и вредно». По его распоряжению тут же была подготовлена телеграмма Эйзенхауэру следующего содержания: военная обстановка обусловила, что войска Красной армии вышли за пределы обговоренных между союзниками линий разграничения. Само собой разумеется, с окончанием военных действий эти войска будут отведены в пределы зоны, предназначенной СССР. Советская сторона исходит из необходимости строгого выполнения союзнических договоренностей[967]

.

«Экспромт» Смита не обошел стороной Дж. Вайнанта, и посол попытался предотвратить худшее. Он настоял на оговорке, что предложенный к подписанию в Реймсе акт «не может осуществляться в ущерб любому общему документу о капитуляции, принятому объединенными государствами или от их имени в отношении Германии и германских вооруженных сил в целом, и подлежит замене таким документом»[968].

В информации о контактах с представителями Дёница, поступавшей к советскому Верховному главнокомандованию от американской военной миссии в Москве, новый текст акта капитуляции не был упомянут ни словом даже после того, как его согласовали с Лондоном и вручили Фридебургу. Только в ночь на 6 мая военная миссия США послала на имя начальника Генерального штаба генерала Антонова два документа – «Соглашение между Верховным командованием и соответствующими германскими уполномоченными» и «Акт о военной капитуляции». Как пояснялось в сопроводительной записке, они предназначались для подписания германской стороной. Со ссылкой на Эйзенхауэра задавался вопрос, не желает ли советское Верховное командование внести какие-либо изменения в условия капитуляции Германии. Далее штаб главнокомандующего западными экспедиционными силами интересовался, не желает ли советская сторона, чтобы официальная процедура капитуляции была повторена перед русскими представителями, или она предпочтет участвовать в официальной встрече для ратификации акта, который будет совершен в Реймсе[969]

.

Ответ, переданный генералом Антоновым в тот же день, гласил: (а) не следует устраивать промежуточных процедур, а надлежит оформить капитуляцию в Берлине; (б) советское правительство назначило маршала Жукова представлять его при принятии капитуляции немцев; (в) стремясь к скорейшему прекращению кровопролития, советская сторона не настаивает на том, чтобы капитуляция совершалась на основе документа, уже одобренного СССР, США, Англией и Францией. Вместе с тем был предложен ряд дополнений и поправок к тексту, полученному 6 мая от американской военной миссии.

Штаб Эйзенхауэра счел союзнический этикет исчерпанным после принятия ряда советских поправок к тексту акта о капитуляции. Теперь предусматривалось не просто прекращение военных действий, но и полное разоружение германских войск

с передачей оружия и военного имущества местным союзным командующим. Было, кроме того, условлено считать реймсскую процедуру «предварительной». За ней должно было последовать подписание акта о военной капитуляции в Берлине.

8 мая в Берлине состоялось подписание Акта о военной капитуляции Германии. В соответствии с полномочиями, данными ему Дёницем, Акт от имени Верховного командования Германии скрепил своей подписью В. Кейтель. Занавес величайшей трагедии в Европе опустился там, где он за 5 лет 8 месяцев и 8 дней до этого был поднят.

Эпилог