Второй шанс

Я смела троих нападающих на меня гулей в сторону, припечатывая одного об решетки в бетоне и взрывая ему голову выстрелом в упор из левитируемого мной дробовика. Мгновением позже от шквального огня взорвалась голова одного из ближайших гулей, и возле меня возникла Ксанти, на этот раз выглядевшая более уверенно с пистолетом во рту. Во мне вновь проснулось уважение к скрытным атакам зебр. Грейвс, словно дубинкой, колотила гуля своей бронированной аптечкой, размахивая ей с помощью ремня. Шиарс сражался подле Сильвер Спун, яростно щелкая нападавших магическими ножницами.

Два противника навалились на маленького пухлого гуля, но Сильвер Спун била их до тех пор, пока те не повернулись к ней! Когда она упала, гуль в плаще тревожно вскрикнул, воткнул инструмент для разрезания в шею одного из диких, затем раскрыл их с такой силой, что начисто оторвал ему голову. Далее широко раскрытые сияющие ножницы сомкнулись на шее другого, посылая еще одну голову в воздух. Сильвер Спун ошеломленно уставилась на Шиарса, когда тот предложил ей копыто и помог подняться.

Затмевала всех пони, сражающаяся впереди нас и распевающая грубый, низкий и упрямый мотив, что гнал нас вперед. Даже половина из нас не смогла устоять, подпевая полосатой кобылке. Я даже не могла сказать наверняка, понимаю ли слова, когда тремя быстрыми выстрелами обезглавила вырвавшегося из клетки гуля за секунду до того, как он смог бы отгрызть мне лицо. Стигиус появился под другим гулем и, лягнув, подбросил его вверх. Психошай развернулась и впечатала подброшенного гуля в решетку. Мгновением позже они совместно сокрушили гуля восемью копытами, продавливая нежить сквозь решетки. Затем они взяли и стукнулись копытами! Творилось безумие! Опрометчивое безумие! Даже, в некотором роде, идиотизм.

А еще это было весело.

— Шестнадцать тонн за день, а что получила? — перекрикивая вопли множества гулей, горланила Рампейдж, широко раскидывая передние ноги и сгребая в кучу перед собой шипящих, бьющихся гулей. Неподалеку загрохотал робот-часовой и, вместе с выскочившей турелью, начал поливать огромную толпу немертвой плоти красными лучами. Гули разом зашипели, занимаясь пламенем.

— Состарилась на день, а долга больше, чем было? — пела она, пока прорва гулей не уменьшилась до одного, которого потрошительница насадила на свои накопытные когти и, закрутив, швырнула в робота и турель. Механизмы распылили гуля, а в это время Рампейдж сократила дистанцию до них.

— О, Луна благая, не зови ты меня… — не унималась она, перепрыгивая часового и мощным пинком отрывая его металлическую голову, покатившуюся в нашу сторону. Гатлинг-лазер робота разразился беспорядочным огнем, Рампейдж схватила сверкающий ствол и направила на турель.

— Ведь мнооооооооооооооооююююююююю, мною, мною, мною, мною, мною… — громко кричала она, дергая ствол вверх и поливая красными лучами турель, пока та не взорвалась фонтаном искр, осыпавших полосатую кобылку.

— Влааааадееееееет…

Лучевая пушка, наконец, оторвалась и превратилась в кучу обломков, а Рампейдж стояла на потрескивающем роботе-часовом, заканчивая петь с широко раскинутыми над головой передними копытами.

— Каааааааампаааааааниииииияяяяяяя!

Мы могли только пораженно глазеть на неё, когда через несколько секунд музыка Цербера прекратилась. Широко улыбаясь, она спрыгнула с робота и вернулась к нам. Я приложила все возможные усилия, чтобы не рухнуть. Сейчас, когда прилив адреналина закончился, я чувствовала, как проклятье с удвоенной силой начало грызть мою грудь.

Кэррион наклонился к Ксанти.

— Теперь-то ты понимаешь, почему вы не смогли одолеть их? Вам просто нечего противопоставить боевой народной музыке пони.

Ксанти не стала спорить, но немного сдвинула брови.

— Однажды мы получили доклад, в котором говорилось, что боевая эффективность пони увеличивается практически на семьдесят процентов во время исполнения песен. В таких случаях рекомендовалось немедленно отступать вплоть до окончания песни.

Я поморщилась, проходя мимо бронированной кобылки, стоящей впереди. Лестница вела до самого лазарета.

— Отлично сработано, — похвалила я, когда мы двинулись к цели. Я приглядывала за дверями камер. — Приятно видеть, что кто-то еще творит безумные вещи.

— Эээ… приятно делать что-нибудь безумное, что, к тому же, не совсем уж злое, — ответила она, слегка нервно дернувшись, и мы начали восхождение по ступеням.

— Ты в порядке? — спросила я, беспокойно улыбнувшись, пока мы шли по короткому коридору с очередной турелью. З.П.С. и четыре выстрела позаботились о ней, а я не сводила с полосатой кобылки глаз.

— Ты беспокоишься обо мне? Это на тебе висит зебринское проклятье, — возразила Рампейдж.

— Ну… умрешь раз, и новизна теряется.

Она чуть закатила глаза, но в её взгляде по-прежнему оставалось беспокойство. Черт, да она была экспертом в умирании, хотя и не могла оставаться мертвой.

— Что такое?

Она снова глянула на меня, и её улыбка угасла.