Второй шанс

Она успела отойти к противоположному краю мозаичного плато и осматривала край.

— Да, на это действительно стоит взглянуть, — припомнил Варвич. — Профессор, вы идете?

— Чего я там не видел, — проворчал тот, но все-таки направился следом.

Алтарей, как выяснила аспирантка, было два. Этот, второй, сильно разрушенный, находится на краю плато. Здесь произошел оползень, и сооружение оказалось разрушено. Но зато обнажилось его нутро. И там, внутри…

Внутри были кости. Не дожидаясь команды, Гурвиль проворно спустил ноги с края платформы, сполз по склону, цепляясь за камни и корни растений, и сделал несколько снимков.

— Целое кладбище, — доложил он. — Похоже, тут было что-то вроде колодца, куда сваливали трупы. Все вперемешку — черепа, ребра, позвонки…Как думаете, что это?

— Не знаю, — честно признался Варвич. — Я не присматривался. Массовое захоронение. Не могу даже сказать, сколько их там всего.

— Десятка два, а может и больше. Похоже, это вершина колодца. Если он довольно глубок и заполнен костяками доверху…

— Массовое самоубийство? — предположила Таиша. Пока пилот снимал сбоку, она сделала несколько панорамных снимков с другой точки.

— А что говорится на этот счет в культуре Старой Земли? — хитро покосился на Ольгу профессор Якорн.

— При чем тут Старая Земля?

— Ну, вы же столько раз ее упоминали… То эта, как ее… затонувший материк…

— Атлантида?

— Она самая. То всякие дельфины говорящие, то ольмеки с тольтеками… Вам, как говорится, и планшеты в руки!

— Я не знаю, — вздохнула Ольга. — Я просто терапевт-диагност в клинике восстановительной хирургии… была… Я не интересовалась историей и культурой сверх положенного… Но если это — алтарь, а все это — культовое сооружение, то логично предположить, что это — жертвы. Во многих древних культурах есть период, когда богам приносят человеческие жертвы. Где-то массово, чуть ли не по сто-двести за день, где-то раз в год по большим праздникам выбирают одного, избранника. По-разному. Жертвы убивают на алтаре, а тела… тела потом надо куда-то девать. Если не сжигать, то хоронить… как-то по-особенному.

— Я тоже так подумал, — признался Варвич. — И решил, что об этом надо доложить.

— А все не могло быть иначе? — прищурился профессор. — Могу допустить, что была какая-то вымершая раса. Она построила это… сооружение. И даже приносила жертвы… Нет, не богам, но… что, если это лаборатория? И все это для научных целей. А это — так сказать, отходы производства? Что, если здешние ученые проводили опыты над животными и тех, кто не пережил опытов, сваливали сюда, в скотомогильник?

— То есть, профессор, — Таиша подняла голову, — вы все-таки считаете черепоида оханского животным? Несмотря на явные доказательства… — она помахала камерой.

— А вы — нет? Вы его видели? Вы с ним общались? Даже мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что его предки не имеют отношения к тем неведомым строителям! — последние слова были адресованы Варвичу.

— Но почему? Ведь вы сами видели скульптуры! И… — бывший старпом осекся. Пристальный взгляд Ольги действовал ему на нервы.

— Все просто — он морской житель. А чтобы изваять это на вершине горы, надо быть сухопутным!

— Его предки могли быть сухопутными. Построили это сооружение, а потом что-то произошло, и они ушли в океан. Там мутировали…или эволюционировали…

— Все?

— Ну, кто-то остался… и вымер.

Ольга смотрела на старшего помощника «Баядерки» так, словно первый раз увидела. А он умен! Редкое качество для мужчины.

— У вас какое образование, молодой человек? — профессор Якорн смотрел снисходительно, как добрый дедушка на расшалившегося внучка, что при его росте было легко.

— Военное училище — очно. И школа космопилотирования — заочно. А что?

— Военный, значит.

— Бывший. А что?

— А то, что если бы у вас было биологическое образование… хотя бы на уровне медбрата, — профессор почему-то бросил взгляд на Ольгу, — вы бы знали, что эволюция на всех планетах идет по одному пути — жизнь всегда зарождается в океане и на каком-то этапе выбирается на сушу… конечно там, где суша есть. Если нет жидкой воды — при этом не важно, какие и сколько примесей в ней растворено — там зарождение жизни невозможно по законам природы. Ибо вода — основа жизни в любом уголке Галактики. Было бы иначе, человечество никогда бы не отыскало для себя такое количество пригодных планет… Так вот, жизнь зарождается в воде и выходит на сушу, подстраиваясь под новую среду. В первую очередь речь идет об органах дыхания, потому что это — главное. Отдельные представители новой, сухопутной фауны, потом иногда возвращаются в водную среду. Но ни разу не было зафиксировано случая, чтобы, вернувшись в воду, сухопутные существа вернулись и к старому способу дыхания. Короче говоря — для военных! — если у тебя вместо жабер уже появились легкие, то жабры исчезнут навсегда и больше никогда не появятся! А жабры — основа для того, чтобы признать за существом право на водный образ жизни, как наличие легких предполагает сухопутный образ жизни.