Второй Шанс (СИ)

Внешне он теперь мало отличался от нас: Святоше с трудом, но удалось объяснить ему, почему его прелестный дорожный плащ совсем не годится для пешего похода. Теперь мы все трое щеголяли волчьими шубами мехом вовнутрь, обычными для зимнего Семихолмовья. Кто был побогаче — те предпочитали лисьи. От возможного дождя нас защищали плащи.

Лес стоял почти обнаженным, лишь местами сохранив красновато-бурую крону. Хребет Сандермау голубел над лесом. Пики Итерскау кутались в сонную дымку где-то над ними. Мы увидим отроги, когда поднимемся выше.

Странный запах в воздухе... Такое чувство, что скоро пойдет снег. Я подумала о костре, поежилась и поправила колчан, полный стрел.

Глава 8

Два дня пути прошли без происшествий. А насчет снега я не ошиблась. Холодная пыль посыпалась с неба еще до первого ночлега. Первая проба пера: через пару дней, от силы — неделю, зима так и пойдет писать серебряными чернилами. Рановато, конечно, на второй-то осенней луне... Но раз уж началось, значит, все.

Только раз, к вечеру, на нас вылез медведь-шатун, но не напал, а недовольно рыкнул, словно жаловался на что-то – и ушел, ковыляя, обратно в чащу. Бессонница, бессердечная ты сволочь.

Третий вечер застал нас у маленького, затянутого дымкой озерца, которое семихолмовские старожилы ласково звали Отхожим. Здесь обычные охотничьи угодья заканчивались: дальше без нужды никто не заходил. Мы знали, что дойдем до края трясин еще до следующего полудня. Следующую ночевку Святоша предполагал устроить в давно пустующей берлоге, которую мы еще с год тому назад сделали собственным убежищем для пережидания непогоды. Басх старался ничем не выдавать своей усталости и неподготовленности к подобному путешествию, но по нему было видно, как непрост для него путь. Вот и сейчас, стоило Святоше развести костер, мигом кинувший янтарные отсветы в еще не замерзшее озеро, ученый плюхнулся близ него и замер.

Он вообще держался довольно отчужденно, постоянно занятый во время привалов своими книгами и записями. Относился он к нам с достаточной долей снисходительности, как бы давая почувствовать разделявшую нас разницу в происхождении и образе жизни. Не знаю, делал он это намеренно или нет, но мы были для него обслугой, делавшей свое дело — и только. Святошу это совершенно не волновало, он вообще предпочитал как можно меньше общаться с нашими заказчиками, а вот меня слегка обижало. Во-первых, я уже давно не прикасалась к книгам, и чего греха таить — мне очень хотелось заглянуть в его увесистые тома. А во-вторых — он мне нравился сам по себе. Женщина я или нет, в конце-то концов? Очень хотелось узнать, что там, за твердостью этих скульптурных черт...

Однако приходилось покоряться действительности: он был образованным и зажиточным ученым, который покинет эти края, завершив свои дела. А я — лесной девкой, которая со своим сколотым зубом прекрасно вписывается в здешний быт. Смотри, но не трогай, как говорится...

Я улыбнулась своим мыслям и продолжила делить мясо на троих. Над костром Святоша уже поместил котелок, в который я обычно бросала немного трав — сушеной глазницы и смаглолиста. Глазница помогала набраться сил, а смаглолист — не мучиться желудком в пути. Отвар мы варили тогда, когда не охотились и не готовили пойманную добычу, а сегодня день как раз выдался пустой.

Получив свою долю мяса и отвара, Басх раскрыл книгу с выцветшим золотым тиснением на обложке. Света от костра ему хватало. Я мимоходом прочла название: “Аэнсоль Драхт: пересадка генеалогического древа”.

— Ой, — вырвалось у меня, и стало почему-то смешно.

— Чего это? — спросил Святоша, который в этот момент старался как можно лучше высушить свой плащ перед сном.

— Смотри, какая книжка, — прошептала я, кивнув головой в сторону историка.

Святоша насупился, пытаясь прочитать название, и фыркнул:

— Не нашего ума дело. Я и слов-то не знаю таких.

Я ткнула его локтем в бок:

— Не прикидывайся.

— Нет, правда. Ну что такое “Аэнсоль Драхт”?

— Без понятия.

— Ну вот. Поэтому и не лезь, куда не просят, грызун.

— Но ведь...

Святоша отвесил мне щелбан. На подобные вещи он никогда не скупился. Посчитав, что с воспитательными мерами он на сегодня закончил, мой напарник приступил к нехитрому нашему ужину, и я последовала его примеру.

Было уже совсем темно, плескала озерная вода и пахло опавшей листвой. Над Отхожим всегда висела дымка, полная неясных, болотных запахов. Потрескивал костер, шумел желтоватый, уснувший камыш у берегов. Ошибка думать, что в лесу тихо — это только иллюзия. На самом деле лес постоянно полон звуков — ветра, шагов, голосов птиц и зверей, шелеста листьев, звона ручьев. Тихий лес — это мертвый лес, и умение вовремя заметить перемену иногда может спасти жизнь путнику.

— Как ты думаешь, — спросила я Святошу, который окончил свой ужин и уже собирался на боковую, — гоблинов повстречаем?

— Бес его ведает. Вроде как они не ходят к болотам в это время года, но, вообще-то, можем. Значит, так: заполночь разбудишь, как обычно. Вопросы?

— Не-а, — я покрутила головой.