Второй шанс в Эдене

– Мне нужен ваш совет как раз по этому поводу. Уоллес Штейнбауэр изобрел способ вмешаться в работу биотопа. Предположительно, это тот же метод, каким ему удалось обмануть мониторинг шимпа. Вы с Хой Инь еще не нашли какое-то противодействие такому вмешательству?

– Уоллес Штейнбауэр?

– Да, это управляющий отделом кибернетики. Похоже, что это он убил Пенни.

– Понимаю. Подождите, пожалуйста.

Я обогнул ближайший к входу угол и осмотрел протянувшийся впереди длинный проход сборочного зала. В нем застыли автоматические тележки; две успели столкнуться, образовав целую лавину алюминиевых слитков. Штейнбауэра нигде не было видно.

– Эден, ты ощущаешь меня?

– Только через сенсорные клетки вокруг входа, остальная пещера для меня не просматривается.

– Ладно.

Я низко пригнулся и побежал по проходу. Из-за пляшущих красных отблесков было чертовски трудно заметить какое-то движение на полу зала. Как ни странно, но по пути к задней стене фабрики в моем мозгу вертелась только одна мысль: если Пенни Маокавиц убил Штейнбауэр, значит, Хой Инь вне подозрений.

Абсолютно непрофессионально.

– Харви, – обратился ко мне Винг-Цит-Чонг. – Я полагаю, мы можем оказать кое-какую помощь. Расстроенная подпрограмма, оставляемая после себя Штейнбауэром, может быть стерта, и вместо нее запущена новая.

– Отлично.

– Но и она будет давать сбой в непосредственной близости от него. Хотя именно это поможет нам определить его местоположение с точностью пятнадцать-двадцать метров.

– Чудесно. Приступайте.

Я позволил себе заглянуть на веранду, нависающую над озером. Хой Инь склонилась над Чонгом, длинная лента светлых волос упала ему на колени, ее лицо тревожно нахмурено. Его худое тело дрожит от напряжения, позади виска болезненно пульсирует жилка.

– Восприятие в пещере восстанавливается, – проинформировал меня Эден. – Штейнбауэра внутри нет. Он должен быть в инспекционном тоннеле.

Я пробежал вдоль задней стены. Полуоткрытая мускульная мембрана судорожно вздрагивала. При моем приближении ее створки успокоились.

– Штейнбауэр вызывает сбои не только в подпрограмме вос

приятия, – с неестественным спокойствием известил меня Винг-Цит-Чонг. – Вредоносному воздействию вокруг него подвергаются все сегменты нейронного слоя.

Из инспекционного тоннеля донесся резкий запах серы, Я закашлялся и заморгал от едкого газа.

– Что за чертовщина?

Мускульная мембрана немедленно сомкнулась.

– Должно быть, утечка из ферментных пазух, – сказал Винг-Цит-Чонг. – Сеть трубок, соединяющих их с органами, регулируется мускульными мембранами. Штейнбауэр, вероятно, нарушил подпрограмму автоматического управления.

– Господи.

 – Я беспомощно уставился на гладкую стену полипа. – Эден, ты еще не нашел его?

– По всей видимости, он находится в двухстах метрах от пещеры, тридцатью метрами выше вас, – ответила сущность биотопа.

– Рольф, у нас есть респираторы?

– Нет, сэр. Но мы можем воспользоваться герметичными скафандрами.

– Хорошая идея, только они затруднят…

Ворвавшийся в общую сродственную связь вопль вселял ужас силой звучащего в нем страдания. В нем слышался непреодолимый страх, боль и чудовищное разочарование. Страдающий разум молил нас, рыдал и проклинал.

Уоллес Штейнбауэр, слегка ссутулившись, стоял в тесном полукруглом тоннеле. Его освещали зеленоватые отблески полосы фосфоресцирующих клеток, проходящей по своду. Рифленые стены полипа, казалось, были высечены из настоящего камня.