Второй выстрел

В какой-то момент я заметила, что Элла посматривает на меня украдкой через плечо. Я думала, ей будет любопытно, почему эта незнакомка вдруг стала везде следовать за ними по пятам, но Элла, казалось, приняла меня без вопросов. Однако время от времени я замечала, что она смотрит на меня и хмурится, точно вспоминает, как я уложила ее папу в ресторане или как фотографы кинулись к кухонному окну, чтобы ее сфотографировать. Как будто, раз ничего подобного до моего появления в ее жизни не происходило, то я в этом и виновата. А я-то считала, что у детей ее возраста объем памяти как у золотой рыбки.

К сожалению, Элла, видимо, была исключением из правила.

Океанариум находился на берегу Центральной пристани и представлял собой ультрасовременное, но как будто наспех собранное здание, с острыми углами из стали и стекла. Как только мы вошли, в ноздри бросился запах жареной еды из кафе наверху, похожий на запах рыбы, что показалось мне жестокой иронией, учитывая мои недавние размышления.

Внутри здание было слабо освещено, голые бетонные стены напоминали душную многоэтажную парковку. В центре располагался огромный бассейн для пингвинов. Элла была очарована ими — африканскими, хохлатыми и синими, которые выглядели еще маленькими. Мне хотелось почитать сведения о них на информационном стенде, но я пришла сюда не для развлечения.

Элла постоянно задавала вопросы, на которые Симона старалась отвечать так, как будто разговаривала со взрослым человеком. Мне всегда доставляло удовольствие наблюдать за их общением.

Меня удивляло, что в океанариуме столько народу. Казалось, что все без исключения присутствующие постоянно фотографируют цифровыми камерами размером с кредитную карту, зато со встроенной вспышкой, способной дать фору любому маяку.

Океанариум кишел маленькими детьми, так что Элла тянулась во все стороны разом, заставляя меня нервничать. Она определенно была общительным ребенком, и удерживать ее рядом с Симоной становилось все сложнее.

Несколько раз в день в океанариуме проходили представления и разные мероприятия. Наш приход совпал с тренировкой морских львов, чей вольер находился как раз у заднего входа. У вольера были стеклянные двери, и по обе стороны от него были расположены галереи для зрителей. К тому моменту, как мы подошли туда, все места с наилучшим обзором оказались уже заняты. Элла постоянно ускользала от Симоны и пробиралась сквозь частокол ног к переднему краю толпы, где за ней невозможно было следить.

— Нам не следует упускать ее из виду, — предупредила я.

Симона бросила мне веселый взгляд, который ясно говорил: ты просто не привыкла общаться с маленькими детьми, их нельзя все время удерживать на привязи. Затем ее взор упал на одного из морских львов, который заполз на декоративные скалы и походил на толстяка со спущенными штанами.

— С ней все будет в порядке, Чарли, — отмахнулась Симона, увлеченная представлением. — Не беспокойся.

— Ну да, отвечать-то мне, — пробормотала я себе под нос.

Как раз перед появлением инструкторов над нами включился какой-то генератор, так что с наших мест стало нереально услышать какие-либо комментарии. Морские львы соскользнули с импровизированной суши и превратились в невероятно изящные создания, которые кружились и ловко ныряли в темную воду вольера. Завороженная Элла прижалась к стеклянной стене.

Инструкторы вместе с добровольцами из зрителей начали выгонять животных из воды. Морские львы выпрыгнули на деревянный причал в углу загона и принялись резвиться с малярными кистями в зубах, что — если я правильно уловила комментарий — являлось всего лишь экстраполяцией их естественного поведения на воле. Ну конечно, кто не видел, как морской лев рисует акварель на скалах?

Я наклонилась, ища просвет между разделяющими нас людьми, чтобы проверить, на месте ли Элла. Всего несколько секунд назад она была здесь — липла к стеклу в радостном возбуждении. А теперь она исчезла. Не обращая внимания на негодующие взгляды взрослых, я протолкнулась вперед, но ее и правда нигде не было.

— Симона! — крикнула я через плечо. — Стой там, а я пойду поищу Эллу. — Не уверена, слышала ли она меня в таком шуме.

Я нырнула вниз по наклонной дорожке, с тревогой высматривая Эллу и проклиная про себя слишком беспечное отношение Симоны к воспитанию детей.

— Извините, простите, — говорила я, пробивая себе дорогу, сканируя взглядом ряды крошечных шапок с помпонами. — Я ищу ребенка.

Один раздраженный моим поведением папаша посмотрел на меня и спросил:

— Ну и как, никого подходящего не подобрали?

В любой другой ситуации я бы рассмеялась. Но сейчас у меня не было времени останавливаться, я уже протискивалась дальше сквозь толпу.

И тут, уже на грани паники, я ее заметила.

— Элла! — резко крикнула я. — Иди сюда!

Она окинула меня взглядом, который, несмотря на ее возраст, четко говорил: да ты совсем офигела! И юркнула еще глубже в толпу, когда морские львы нырнули в бассейн под взрыв аплодисментов.