Второму игроку приготовиться

Я проверил карту миссии на дисплее своего телебота: мы приближались к бывшему особняку Ога с востока, катясь по длинной мощеной подъездной дорожке. В окне видеотрансляции с камеры на передней части нашего транспортного средства я увидел большой ультрасовременный особняк, по размеру и стилю похожий на мой.

Здание и территория вокруг выглядели заброшенными. Никаких припаркованных транспортных средств и никаких признаков жизни в доме – все двери и окна закрыты, а шторы задернуты.

Задняя дверца БНТ опустилась, образуя съезд. Телеботы один за другим начали отсоединяться от своих зарядных станций и выходить наружу. Мой бот находился в самой глубине, поэтому я вышел одним из последних, затем присоединился к остальным, выстроившимся прямо перед главным входом. К моему роботу подъехала Саманта, ее нагрудная пластина вновь скользнула в сторону, открывая монитор с лицом АртЗмиды.

– Что ты сказал Анораку? – спросила она.

– Сказал, если он не отпустит Ога, я нажму Большую Красную Кнопку.

– Он тебе поверил?

– Думаю, да.

– И ты не соврал? Ты правда нажмешь на кнопку?

Я кивнул.

– Если Анорак не освободит Ога, вероятно, только так мы можем его остановить. И если я умру от синаптической перегрузки, больше никто не нажмет на кнопку.

Кивнув, АртЗмида откинула голову бота, чтобы оглядеть небо, затем вновь повернулась ко мне.

– Наши беспилотники по-прежнему не видят воздушной угрозы. И сенсорное сканирование дома не выявило тепловых признаков. Возможно, Анорак установил тепловой щит. Или велел Сорренто перевести Ога в другое место.

Я указал на входную дверь.

– Давай узнаем.

Она кивнула. Ее экран потемнел, и бронированная пластина скользнула обратно. Затем ее телебот внезапно развернулся и побежал к входной двери – сделанной, казалось, из цельной доски дуба. Саманта кивнула Майлзу, и оба телебота врезались в дверь своими вооруженными торсами, как тараны. Дубовая дверь разлетелась в щепки, которые усеяли полированный мраморный пол пустого коридора.

По связи раздался голос Майлза: он приказал четырем операторам телеботов сторожить главный вход, а остальным – окружить дом и поискать другие пути внутрь. Когда все отправились выполнять приказы, Майлз вошел в коридор, мы с АртЗмидой последовали за ним. На моем дисплее появилась полупрозрачная карта дома (основанная на строительных чертежах), с точкой, показывающей наше текущее положение.

Я огляделся. Темная комната пустовала: никакой мебели или картин на стенах. Очевидно, переезжая, Ог все увез с собой.

Медицинский телебот АртЗмиды с шумом прошел по коридору и пинком открыл огромные двери в дальнем конце. За ними оказалась большая комната, обитая деревянными панелями, без мебели или декора – возможно, некогда столовая или конференц-зал. Однако теперь Анорак использовал ее в качестве своего личного оружейного склада: она была забита вооруженными до зубов воздушными дронами и сотней телеботов «Окагами ББТ-3000» – точно такими же, как у нас. Они выстроились ровными рядами на полированном мраморном полу. Их броня была выкрашена в камуфляжный цвет – вероятно, их украли у военных. Однако они стояли неподвижно, со спрятанным оружием. Дроны «Хабашоу ББД-4XL» находились в стойках автоматического запуска, нацеленных на два люка в потолке. Но и они не работали.

Я опасливо прошел мимо них, ожидая, что те вдруг оживут. Однако они оставались неподвижными, а лампочки – темными. Быть может, Анорак отдал им команду отступить, опасаясь, что я не блефую насчет Большой Красной Кнопки?

Телебот Саманты подошел к другой дубовой двери в дальнем конце комнаты, сорвал ее с петель и отшвырнул в сторону. Следующая комната была совершенно темной, но Саманта без колебаний вошла внутрь. Мы с Майлзом по очереди последовали за ней. Включились аварийные прожекторы на плечах телеботов и осветили интерьер.

Помещение в форме буквы «П» оказалось бывшим кабинетом и библиотекой Ога. Я узнал витиеватую резьбу на пустых книжных полках вдоль задней стены по старым фотографиям Ога, сделанным за его компьютером. Однако теперь не было ни стола, ни другой мебели. В комнате находились только две обычные тактильные системы, стоящие бок о бок в самом центре. Обе – «Хабашоу 9400» – первоклассная модель, которую во времена конкурса Холлидэя использовал Сорренто со своими «шестерками». Обе они пустовали.

– Сюда! – раздался знакомый голос. Нолан Сорренто! Его крик эхом отразился от обитых дубовыми панелями стен и сводчатого потолка пустой комнаты. У меня кровь застыла в жилах.

Я повернул голову телебота, разыскивая источник звука. Он доносился из-за угла в противоположном конце комнаты, слева от нас. Оттуда исходил тусклый свет. Я направился к нему, пока не завернул за угол.

У дальней стены стояла больничная койка, а на ней без сознания лежал не кто иной, как Огден Морроу! Он выглядел изможденным и смертельно бледным. К его правой руке крепилась капельница, а у изголовья койки стоял монитор с его жизненными показателями. Через крошечный динамик до меня доносился глухой стук его сердца – ровный, пусть и несколько слабый.