Вторжение

Уиггинс подошёл к ней, схватил за руку и потащил за собой. От дома к ним уже рысил Амброс. Два человека коротко посовещались, стоя перед гаражом, пока Уиггинс продолжал крепко держать женщину за руку. Подумав, он кивнул и втолкнул Дору в помещение мастерской рядом с гаражом. Амброс вытащил из кармана связку ключей и после нескольких попыток нашёл нужный. Не подлежало сомнению, что выходка Скотта и Холли обеспокоила чёрных не меньше, чем Кроуфордов, ибо в противном случае они вспомнили бы, что в понедельник утром тут должна появиться Дора Уилкокс.

— Этот тип где-то нашёл мои ключи, — пробормотал Тим. Они с Лиз, застыв, стояли у окна кухни. Пока они наблюдали за происходящим, Чили Амброс через газон направился в сторону кухни. Его револьвер торчал из-за пояса зелёных джинсов и, как с удивлением заметил Тим, медальон Бена с изображением Франца Фаннона теперь висел у него на шее. Амброс подошёл к окну так близко, что Лиз отчётливо видела оспинки у него на лице.

— Ты хочешь, чтобы мы с тобой окончательно разобрались, женщина? — спросил он. — Это твоё второе предупреждение. И больше не будет.

— Где моя дочь? — спросила Лиз. Она, не моргая, смотрела в мутно-зелёные глаза собеседника. — Что вы сделали с Холли?

Амброс уставился на неё.

— Это, чёрт побери, не твоё дело.

Молчаливое оцепенение нарушил крик Скотта.

— Мама! — закричал он. — Папа! Смотрите! По ТВ выступает Президент или кто-то такой и он говорит и о нас тоже.

Повернувшись, Тим и Лиз оказались перед маленьким экраном. На сером помаргивающем экране была видна государственная печать Президента Соединённых Штатов, а над ней, возвышаясь над густой путаницей микрофонов, — знакомое лицо Филиппа Гарланда Рэндалла.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Президент Рэндалл стоял за небольшой трибуной, водружённой на длинный блестящий стол. За его спиной можно было разглядеть обстановку помещения и портрет Томаса Джефферсона. Тим Кроуфорд узнал интерьер Овального Кабинета Белого Дома. У Президента Рэндалла, который обычно вёл себя перед камерами с раскованной непринуждённостью, сейчас было осунувшееся и серьёзное лицо. И хотя он выступал в своей привычной спокойной разговорной манере, в его голосе то и дело прорывались резкие, полные напряжения, нотки.

— Обращает на себя внимание, — говорил Президент, — что все эти дома, кроме владений мистера Тимоти Кроуфорда, рядом с Принстоном в Нью-Джерси, расположены в относительно изолированных местах. И, как я говорил, всюду была выведена из строя телефонная связь. Доказательства, собранные Федеральным Бюро Расследований, свидетельствуют, что в плену у «Чёрных Двадцать Первого Февраля» находится сорок один человек. И девятнадцать из них дети — от девочки, которой девять месяцев отроду до четырнадцатилетнего мальчика. Кроме четырёх человек домашней прислуги, все пленники — белые. Мы ещё не знаем подлинных мотивов «Чёрных Двадцать Первого Февраля», которыми они руководствовались при захвате этой собственности. И если дома захвачены с целью, так сказать, получения выкупа, то и размеры его пока остаются неизвестными.

Стоя рядом с Тимом, Лиз повернулась к нему.

— Ещё пять других мест. Значит, не только мы.

Взгляд Тима был прикован к телевизионному экрану.

— Я должен был это предположить, — сказал он.

Лиз опустила глаза на Скотта, свернувшегося у неё на коленях. В первый раз за много месяцев она увидела, что он сосёт большой палец и, не отрываясь, смотрит на небольшой экран с изображением Президента.

Она услышала, что за спиной у неё кто-то появился и, повернувшись, увидела, что в дверях кухни со сложенными на груди руками стоит Чили Амброс. Он тоже был прикован к изображению и голосу на телевизионном экране.

— Возможно, мы и сейчас ещё не знали бы, что происходит, если бы вчера утром в ФБР не поступила некая странная информация. Она состояла из ряда цифр, которые, как выяснилось, оказались телефонными номерами всех шести домов. При попытке связаться с ними, выяснилось, что все они неисправны. Что и привело ФБР к открытию плана захвата собственности, охватывавшего всю страну, от Вермонта до Калифорнии.