Вторжение

- Не об том речь. Я ж ему добра хочу. Отписать надо, как держать себя в бою.

- Этому его командиры научат.

- Не перечу, положим, командиры научат, - согласился Митяй. - А отцовский наказ не помеха. Давай уж, сваток, не посчитай за труд, бери бумагу, отпишем.

Привстав, Игнат взял с полки засиженную мухами чернильницу, поискал в столе ручку и, не найдя, позвал Верочку. Она подала ему свою, ученическую... Игнат обмакнул перо, склонился над бумагой.

- Начнем так, - оживился Митяй. - С поклоном к тебе твой отец Дмитрий Васильевич, и, понятно, кланяется еще Игнат, твой тесть... Живем мы, можно сказать, припеваючи...

- Гм, - усмехнулся Игнат, - не пойму, то на жизнь жаловался, а теперь... Да он не поверит, кто же в войну живет припеваючи?

- Ну, одним словом, отпиши, живы-здоровы.

- А дальше?

- Не торопи, сват, - остановил Митяй. - Давай лучше по-другому... Отпишем ему, как воевать способнее... Ты не смейся, сват! Раз они бегут, то прямо истребуем, по какому праву и кто дал команду, на кого покидают родимую землю. Вот все это нужно отписать. Все! - с твердостью в голосе повторил Митяй. - Он хоть и сын родной, а пущай знает, едрена палка, что я ему не прощу этого позора... И вообще начальникам своим пусть почитает, до какого, мол, места будете пятиться? И куда только глаза их мокрые глядят? Так прямо и пиши, нечего их по головке гладить. Доведись мне, я показал бы им кузькину мать! - разошелся было Митяй, но сват поймал его за руку и усадил. Он подошел к самовару, сердито пыхтевшему жарким паром, и налил в чашки чаю. Заварка оказалась старой, Игнат хотел было разбавить ее кипятком, но подбежала Верочка, всплеснула руками:

- Уж не брался бы лучше, батя. Будто не знаешь, где что хранится. Она выбежала в сенцы, забралась по лестнице на чердак и скоро принесла оттуда пучок сушеного чебреца.

- А я так полагаю, - отпивая из блюдечка чай, степенно заговорил Игнат. - Нечего нам ругательное письмо отсылать. Расстраивать только будем, им и без того тошно.

- Оно, ежели подумать, то, может, и воздержимся ругать, - согласился Митяй. - А усовестить не мешает. Злее будут.

Отстранив блюдце, снова брался за письмо Игнат и после того, как от имени свата посовестил бойцов, сказал:

- Думается, ругать мы все горазды, а ученье преподать - не каждый способен.

- Какое же ты думаешь ученье дать? - насторожился Митяй.

- У меня столько в голове всяких ученых мыслей скопилось, что хоть артикулы сочиняй.

- Артикулы учинять всякий горазд, да что толку в них.

Игнат на это возражал:

- Ты, сват, в этом деле, как вижу, не тово... А я в каких только баталиях не бывал. Всю Украину вдоль и поперек пехом исходил. Неприятель такого стрекача задавал, что и на рысях не догнать. А все почему? спрашивал Игнат и сам себе отвечал: - Да потому, что мы артикулы знали и уставы честь по чести блюли. Вот, положим, артикул 97 Петра Великого. Что в нем сказано?

Митяй пожал плечами:

- Шут его знает.

- А в нем прямо записано, что ежели полки или роты, которые от неприятеля назад побегут, им будет строгий суд учинен.

- Так я ж про то и толковал, - поддакнул Митяй. - Надобно этот артикул Алешке отписать, чтоб они там сообща учили.

Поддавшись искушению блеснуть своими военными навыками, Игнат продолжал, как бы стараясь припереть свата:

- А что тебе известно о плутонгах?

Для Митяя вопрос этот оказался таким каверзно-нежданным, что брови у него на лоб полезли. Стараясь разгадать, что же это такое, он глубокомысленно моргал, что-то про себя шептал и в конце концов, не найдя, что сказать, махнул рукою:

- А бес их знает, твоих плутней! Дюже ты горазд до этих хитростей!

- О нет, сваток, - возразил Игнат. - Ты плутонги не скидывай со счету. В них еще сам Петр толк узрел. И Суворов знал им цену. Вот ежели на тебя целая орава пойдет, что ты станешь делать?

- Знамо что. Приклад к плечу - и в штыковую...

- Э-э, - растянул Игнат. - Это никуда не годится. Тут надобен залповый огонь. Стреляй, пали, чтоб неприятелю тошно стало от пуль твоих.

- Дельно ты говоришь. Давай-ка все сюда и запиши, - ткнул пальцем в лист бумаги Митяй.

Игнат обмакнул перо и опять склонился над письмом. А Митяй смел хлебные крошки, скрестил руки на столе и задумался. "Какого все-таки умного свата мне бог послал! Все-то он знает, всюду вхож. Поглядеть на него со стороны - вроде бы никакой учености. А поди - целые артикулы в голове держит... Бери хоть, зараз, надевай на него штаны с лампасами, и полный тебе генерал. Только малость тощеват и виду бравого не имеет. Да и то сказать: в животе ли толк? Иной, поглядишь, как баба на сносях, а постучи ему по башке - пусто, как в барабане.

В избу вбежала Наталья. Она была разгоряченная, сияющая, довольная. Щеки у нее пылали, на шее заметно билась синеватая жилка. Увидев стариков, она засмеялась:

- Вы все пишете?

- Засиделись чуток, - ответил Игнат. - Давай-ка кончать, сват. А то завтра вставать спозаранок. Лутки тесать для сруба. - Игнат свернул письмо, забрал чернильницу, ручку и отнес на полку.